Танец над пропастью
Шрифт:
– Слушай, – раздался в трубке голос Миши, – тут у служебного входа такая толпа, что невозможно продраться! Так что будьте осторожны с Байрамовым и лучше выходите через папин кабинет!
Рита поблагодарила брата. Она снова взглянула на часы: начало первого! Как долго поклонники согласны стоять на морозе, обдуваемые февральским ветром, чтобы увидеть своего кумира?
– Маргарита Григорьевна, вы остаетесь? – услышала она голос уборщицы Раисы. – Я иду в зал убираться!
– Да, я останусь, – ответила Рита.
– Ребята, которых из полиции прислали, спрашивают, можно ли им идти
– Поблагодарите их от меня, Рая, и отпустите. Думаю, они нам больше не понадобятся.
Раиса, гремя ведром, вышла. Рита услышала, как в коридоре она с кем-то поздоровалась. Через минуту в кабинет вошел Байрамов. Он смыл грим и был одет в джинсы и свитер. В руках он нес спортивную сумку.
– А я думаю, кто это здесь! – пробормотал он, останавливаясь в дверях. – Почему домой не идешь?
– Тебя жду.
– Откуда ты знала, что я сюда загляну?
– Ты забываешь – я знаю тебя даже лучше, чем ты сам себя!
– Что ж, возможно, – хмыкнул он. – Снова будешь меня обвинять?
– Нет, у меня другие планы. Скажи, ты знал, что у отца финансовые затруднения?
Игорь поставил сумку на пол и сел напротив Риты, положив руки на стол. Она невольно отвлеклась на его ладони – большие, с длинными пальцами и тонкими запястьями, на одном из которых болтался широкий золотой браслет.
– Интересно, а как ты узнала? – ответил он вопросом на вопрос. – Григорий Сергеевич ни за что не стал бы тебя в это посвящать!
– У меня свои источники.
– Я же говорил, что ты гораздо больше похожа на отца, чем хочешь признать!
– Не уходи от ответа, Байрамов: знал или нет?
Он глубоко вздохнул и тряхнул мокрыми после душа волосами.
– Хорошо. Да, я знал. Именно из-за этого мы в тот день едва не подрались.
– Из-за этого?!
– Ну да. Премьера, понимаешь, на носу, и тут он мне заявляет, что, даже если все пройдет нормально, артистам платить нечем. Твой папаша, видите ли, должен огромную сумму каким-то бандюкам, поэтому сразу после премьеры он планировал уволить второй состав – то есть, как ты понимаешь, всех самых молодых. А я, по его «гениальному» плану, просто обязан был его «прикрыть»!
– Папа хотел уволить часть ребят?
– Именно. Разумеется, я не желал участвовать в этой авантюре: люди парились, выкладывались, я сам лично работал со вторым составом, вытряхивая из них душу. И вдруг он говорит, что все зря, а люди, которые оставались с ним в трудные времена, должны уйти. В противном случае ему пришлось бы продать театр.
– Значит, вот оно что… – пробормотала Рита. А она-то голову ломала, из-за чего так страшно поругались Синявский и Байрамов! Конечно, Игорь должен был чувствовать себя обманутым, как и остальные члены труппы: их использовали, наобещали золотые горы, а потом собирались выбросить на помойку. А как быть с теми, кого по краткосрочному контракту набирали?
– Я наорал на него, а он кинулся на меня, как Тузик на грелку. Ну, мы друг друга слегка помяли… Ничего существенного, ведь Синявский, в конце концов, пожилой человек, и я боялся драться с ним всерьез! В конечном итоге он крикнул, что ему в театре предатели не нужны и что я могу убираться на все четыре стороны.
– Он
– Вряд ли. В тот момент я принял его слова за чистую монету, но потом, где-то часа через два, поостыв, решил, что на самом деле он не имел в виду то, что говорил. Мне показалось, Григорий Сергеевич был в отчаянии, потому и вел себя не совсем… адекватно, что ли? Я оказался прав. Он позвонил вечером и попросил приехать.
– Извинился хоть?
– Да ладно, извинился – ты же его знаешь! Синявский в жизни ни перед кем не извинялся. Но этого и не требовалось, ведь мы отлично понимали друг друга.
Это правда, подумала Рита. Общение хореографа и танцовщика, сколько она помнила, напоминало боевые действия. Может, таково свойство их натуры, и оба просто-напросто получали удовольствие от скандалов, заряжавших их энергией? Это кажется невероятным, но, похоже, так оно и было.
– Хорошо, – кивнула она, – папа попросил тебя приехать. Ты приехал?
Игорь помотал головой.
– Я был слишком зол. Не желал с ним ничего обсуждать, хоть и понимал, что выхода нет: мой дублер из второго состава только завалил бы все дело, а деньги… Короче, чтобы не ругаться больше с Синявским, я отделался обещанием встретиться на следующий день.
– А на следующий день папу убили.
Игорь отвернулся к окну. В самом деле, что тут скажешь? Рита знала Байрамова и понимала, что он до конца дней будет сожалеть о том, что пошел на поводу у своей злости и отказался увидеться с Григорием Сергеевичем накануне его гибели. Вряд ли он смог бы предотвратить неизбежное, разве что отсрочить, но мужчины хотя бы помирились.
– А как к тебе попали письма с угрозами? – задала она вопрос. – Ты сказал, их прислал папа, но я не понимаю…
– Да я сам не могу понять, чего он хотел этим добиться! Может, желал показать, как тяжело ему приходится? Можно подумать, только у него трудности, а все остальные как сыр в масле катаются!
– Он хотя бы написал, что его шантажировал Ромка?
Байрамов покачал головой.
– А почему ты мне не рассказал?
– Как ты себе это представляешь? Семейство в шоке от убийства своего главы, и тут меня забирают в каталажку по подозрению в этом самом убийстве! А потом ты закрутила с Митькой, Ромку грохнули, и я подумал, что нет смысла бередить ситуацию, ведь стало ясно, кто автор записок… Знаешь, я все думаю: если бы я в тот вечер все-таки приехал к твоему отцу и предложил помощь, может, все вышло бы иначе? Во всяком случае, мы уехали бы из театра вместе!
– Игорь, ты не виноват! – прервала его Рита. – Да и каким образом ты мог помочь?
– У меня есть деньги.
– У тебя?
– Ну, не вся сумма, конечно, но можно было что-нибудь придумать, объединив усилия. Есть же, в конце концов, нормальные банки, можно взять кредит…
– Байрамов, откуда у тебя деньги?! – недоумевала Рита. – Неужели в стриптиз-клубе так хорошо платят?
– Клуб тут ни при чем – оплата, как везде. У меня есть недвижимость за границей. Помнишь женщину, из-за которой ты тогда сбежала из Израиля, даже не повидавшись со мной?