Танец над вечностью

Дорогожицкая Маргарита Сергеевна

— Я вас оставлю, — Лешуа встал из-за стола. — Пройдусь пока.

Я проводил его тоскливым взглядом. Почему когда я просил, умолял поверить мне и объявить мерзавку в розыск, никто и пальцем не пошевелил? А теперь опомнились, что инквизиция, что тайный сыск. А где-то еще бродит наемный убийца, которому тоже нужна голова Шестой. Меня разобрала злость. Обойдутся. Мне нужнее.

— Мня… прислами… пделу…

— Госпожа Чорек, выкладывайте, что хотели, и избавьте меня от своего общества. Я занят.

— Уфф… — она отпила внушительный глоток из чашки Лешуа,

обзаведясь молочными усами от взбитых сливок, и уставилась на меня круглыми карими глазами. — Я здесь тоже по делу, а не баклуши бить.

— Зачем я вам понадобился?

— Так это… У тебя ж опыта побольше с колдунами будет. Посоветоваться. Поможешь?

— В чем? Вы перейдете наконец к делу?

— В городе творится что-то странное, и старый пень… ну в смысле здешний инквизитор Альдауэр заподозрил колдовство. А меня это… прислали ему в помощь.

Нишка лгала так неумело и безыскусно, что мне стало ее жаль. В конце концов, она всего лишь подчинялась приказу, как подчинился бы я, будь до сих пор в сане. Глядя на ее бритую голову, я очень остро ощутил собственную потерю.

— Я больше не в сане, — мягко напомнил я Нишке. — Не имею права вмешиваться в дознание.

— Так нет пока никакого дознания, — пробурчала она, отводя взгляд в сторону. — Я ж говорю, пока только подозрение.

А вдруг это след к Хриз? Вдруг она уже успела отличиться в городе?

— Говорите, что там, — вздохнул я.

— Худеют они, — невпопад ответила инквизитор, кроша остатки хлеба и возя их по тарелке. — А им нельзя. А потом они исчезают. Две уже, а третья только начала.

— Кто худеет и куда исчезает?

— Танцовщицы Императорского театра, "Винденские львицы". Они толс… ну в смысле, упитанные, такие здесь нравятся. Их специально кормят, поддерживают форму, так сказать. А три месяца назад одна из них, — Нишка пожала плечами и заглянула в блокнот, — прима-балерина Мария Робас стала худеть. Ее пытались откормить обратно, но она все таяла и таяла, пока однажды не исчезла. Она лежала в кровати, уже не могла вставать от слабости, никуда не выходила. А утром ее кровать оказалась пустой, только одежда валялась.

— Бред какой-то.

— Вот и остальные так подумали, что притворялась. Мало ли куда она могла сбежать, да хотя бы с таинственным покровителем, о котором только и судачили в театре. Но потом все повторилось. Второй была… — Нишка опять сверилась с записями, — Ева Деблинг. Тоже местная знаменитость.

— Из той же труппы?

— Ага. Они все оттуда. В общем, она худела-худела, пока совсем не растаяла. В прямом смысле этого слова. Ну как… Ему бы никто и не поверил, что она исчезла в воздухе, но он клялся и божился, что все так и было…

— О ком вы? Был свидетель?

— Да, некто Джеймс Рыбальски. Очень уважаемый здесь человек. Неимоверно богат, владеет чуть ли не половиной города и обожает балет, вернее, балерин. С пышными формами. Он был очень напуган увиденным и настоял на обращении к старику Альдауэру. А тому, чтоб ты знал, восемьдесят четыре года! Меня и прислали…

Я нахмурился. Первый случай произошел

три месяца назад. Едва ли Хриз к этому причастна. Но и на выдумку Нишки не похоже. Однако я категорически не верил, что инквизитор появилась здесь случайно. Скорее всего, Святая Инквизиция решила воспользоваться предлогом, вытащив на свет божий старое дело, чтобы оправдать присутствие Нишки.

— А кто третья? — не удержался я от вопроса.

— Мишель Пихлер. Восходящая звезда и императорская любимица, чтоб ты знал!

— Она тоже исчезла?

— В том-то и дело, что пока нет! Она заметила, что начала худеть, и пришла в настоящий ужас. Ее осмотрели лучшие лекари Виндена, она регулярно питается, но все без толку. Сейчас она уже весит вполовину меньше того, было раньше.

Нишка замолчала, глядя на меня исподлобья. Я вздохнул и спросил:

— Госпожа инквизитор, от меня-то вы что хотите?

— Ну, у тебя ж так лихо получалось, в Кльечи, с колдунами… С тремя расправился. И в столице на раз поймал змеиного колдуна.

— И что? Я не имею права вмешиваться в дела Святой Инквизиции.

— Или просто боишься? Затрусил, что все поймут, что ты вовсе не такой умный?

— Ага, вот вы и добрались до сути? — разозлился я. — Да, давайте, расскажите мне, каким идиотом я был, как эта бледная поганка ловко меня обкрутила!..

— Ты чего? — удивленно воззрилась на меня Нишка.

— Ничего! — вызверился я. — Я не собираюсь вам помогать. Сами ловите госпожу Хризштайн и других выдуманных колдунов. И вытрите уже усы, смотреть противно!..

Когда я покидал кофейню, инквизитор растерянно глядела мне вслед, застыв с салфеткой в руке.

Я бесцельно бродил по городу, пытаясь остыть. Очевидно, что Нишка и офицер Матий так просто от меня не отстанут. Но мне нужны сведения о банде Вырезателей, нужно встретиться с воеводой, нужно получить записи из городского архива о семье Вурст, нужно найти Шестую раньше других! А эти двое будут путаться под ногами, как и Лешуа, кстати. Я сунул руку в карман и обнаружил, что кармана нет. Как нет и кошеля с золотом. Ловкое ворье Виндена срезало карман из-под внутренней подкладки сюртука так, что я и не заметил. Я стоял посреди снующей в радостном возбуждении толпы на площади и думал лишь о том, что где-то там, среди них, разгуливает Шестая. И если я сольюсь с людским потоком, если буду бродить и вглядываться в лица прохожих, то однажды мне повезет, и я поймаю ледяной взгляд серых глаз…

Вернувшись в гостиницу, я застал Дерека в еще более скверном расположении духа, чем до этого. В нетерпении он мерил шагами комнату в моем номере и бормотал что-то себе под нос, однако, завидев меня, встрепенулся и оживился.

— Господин Тиффано, я побывал в городском архиве.

— И?

— Записей о семье Вурст там нет. Они не покупали жилье в городе, не совершали иных сделок, также нет записей о браках, смертях или рождениях с этой фамилией.

— И как вы это узнали? — спросил я устало. — Опять дали взятку?