Танец с драконами. Книга 2. Искры над пеплом
Шрифт:
Ладно, пусть их. Если б они отказались пить, было бы куда хуже. Ни один из двух старцев вино из чаши не вылил, что опять-таки хорошо. Может, они просто не хотят терять попусту славное южное винцо, у них в горах такое не часто отведаешь.
Между двумя переменами сир Акселл пригласил королеву на танец. Рыцари тоже начали приглашать дам. Сир Брюс протанцевал сначала с принцессой Ширен, потом с ее матушкой; сир Нарберт прошелся поочередно со всеми фрейлинами Селисы.
Кавалеров было втрое больше, чем дам, и даже скромным служаночкам довелось поплясать с благородными рыцарями.
Когда Оуэн Олух пошел в пляс с Пестряком, трапезную огласили раскаты хохота.
— У вас в Черном Замке часто бывают танцы? — улыбнулась леди Элис.
— Каждый раз, как играем свадьбу, миледи.
— Могли бы пригласить меня — этого требует простая учтивость. Тем более что мы с вами уже танцевали.
— В самом деле? — поддразнил Джон.
— Когда были детьми. — Она бросила в него хлебным шариком. — Будто сами не знаете.
— Миледи полагается танцевать со своим мужем.
— Боюсь, танцор из моего магнара неважный. Если танцевать не хотите, налейте мне по крайней мере вина.
Джон сделал знак стюарду.
— Итак, я теперь замужняя женщина. Жена одичалого с маленьким одичалым войском.
— Одичалые называют себя вольным народом, но тенны — отдельное, древнее племя. — Об этом ему рассказала Игритт. — Живут они на северной оконечности Клыков Мороза, в укромной долине, окруженной горными пиками, и на протяжении тысячелетий ведут меновой торг с великанами. Это делает их особенными.
— Однако похожи они все-таки больше на нас, чем на великанов.
— Верно. У теннов свои законы и свои лорды. — «Значит, и кланяться им не в новинку». — Они добывают медь и олово для выплавки бронзы и не ходят в набеги за оружием и доспехами, а сами куют их. Это смелый и гордый народ. Манс-Разбойник трижды побеждал старого магнара в единоборстве, прежде чем тот согласился признать его Королем за Стеной.
— Новый же изгнан с горных высот в мою спальню, — усмехнулась новобрачная. — Сама виновата — не сумела в шесть лет очаровать вашего брата Робба, как наказывал мне отец.
«С тех пор прошло почти десять лет — будем молиться, чтобы ты очаровала своего мужа в шестнадцать».
— Как обстоит у вас в Кархолде со съестными припасами?
— Плоховато, — вздохнула Элис. — Отец увел на юг почти всех мужчин — урожай пришлось убирать женщинам, подросткам, старикам и калекам. Много зерна так и осталось на полях, и осенние дожди вбили его в грязь, а теперь вот и снег пошел. Зима будет тяжелая — мало кто из стариков и детей переживет ее.
Каждый
— Бабкой моего отца с материнской стороны была Флинт из горного клана, — стал рассказывать Джон. — Эти Флинты называют себя Первыми и говорят, что все прочие Флинты произошли от младших сыновей, покинувших горы в поисках пропитания, жен и земель. Жизнь в горах всегда была трудной. Когда выпадает снег и припасы скудеют, молодежь уходит служить в зимние городки разных замков, а старики объявляют всем, что идут на охоту. Если их и находят потом, то лишь по весне.
— В Кархолде почти то же самое.
— Когда ваши запасы совсем истощатся, миледи, посылайте своих стариков сюда, к нам. Дав присягу, они умрут по крайней мере не в одиночку и не на снегу, греясь одними воспоминаниями. И мальчишек тоже присылайте, коли у вас есть лишние.
— Хорошо. — Элис прикоснулась к его руке. — Кархолд помнит.
От нарезанного ломтями лося пахло вовсе не так противно, как опасался Джон. Одну порцию он отправил Кожаному в башню Хардина, туда же отнесли три больших блюда тушеных овощей для Вун-Вуна. Молодчина Хобб. Третьего дня повар жаловался, что пришел в Ночной Дозор убивать одичалых, а не стряпать на них. «И в свадебных пирах я ничего не смыслю, милорд. Черные братья не женятся, так и в клятве сказано, чтоб ей».
Клидас тронул за локоть Джона, запивавшего жаркое подогретым вином.
— Птица, — сказал он, передавая лорду-командующему пергамент. Письмо запечатано твердым черным воском: Восточный Дозор. Послание за своего неграмотного командира писал мейстер Хармун, но диктовал явно сам Пайк.
«Море успокоилось, и одиннадцать кораблей с утренним приливом вышли в Суровый Дом: три браавосца, четыре лиссенийца, четыре наших. Два лиссенийца еле держатся на плаву — потопим больше, чем спасем, но воля ваша. Флотилия взяла двадцать воронов, мейстер Хармун будет слать донесения. Пайк идет на „Когте“, Сизарь на „Черном дрозде“, сир Глендон оставлен командовать Восточным Дозором».
— Черные крылья, черные вести? — спросила Элис.
— Напротив, этой вести я долго ждал. — Беспокоил Джона только конец письма. Глендон Хьюэтт — сильный человек и опытный воин, но он ближайший друг Аллисера Торне и с Яносом Слинтом тоже водился, хоть и недолго. Джону еще помнилось, как Хьюэтт вытащил его из постели и двинул сапогом в ребра: он бы его за старшего не оставил.
Следующей подали щуку. Пока из нее вынимали кости, леди Элис все-таки потащила магнара танцевать. Было ясно, что Сигорн делает это впервые, но он уже порядком набрался и не имел ничего против.
— Северная дева и воин-одичалый, связанные Владыкой Света. — Сир Акселл Флорент сел на освобожденное Элис место. — Ее величество одобряет этот союз — мне как близкому родичу известны все ее мысли. Король Станнис тоже одобрит.
«Если Русе Болтон не насадил его голову на копье».
— Не все, увы, придерживаются того же мнения. — Волосы у сира Акселла росли не только на подбородке, но из ушей и ноздрей. — Сир Патрек полагает, что стал бы лучшим мужем для леди Элис, — отправившись на Север, он потерял свои земли.