Танец судьбы
Шрифт:
Потрясенная, Мэри разглядывала темные пушистые волосы и идеальные черты бледного личика. Засунув большой пальчик в рот, довольная малышка крепко спала.
— Я покормила ее всего час назад, — заметила экономка. — Как она громко кричит, когда хочет есть! Надеюсь, ты знаешь, как кормить ребенка из бутылочки и менять подгузники?
— Конечно, миссис Ка. — Мэри улыбнулась девочке. — Как ее зовут?
Лоуренс немного замялся, а потом произнес:
— Анна. Ее зовут Анна.
— Можно не сомневаться, — прошептала Мэри, — она очень хорошенькая. Да, сэр, я с удовольствием
— Отлично, вопрос решен, — с облегчением произнес Лоуренс. — Девочка будет спать на втором этаже, детская комната уже готова. Ты должна сегодня же перебраться туда, чтобы иметь возможность кормить ее по ночам. С этого момента ты освобождена от другой работы по дому. Вы с миссис Каррадерз должны купить все необходимое для ребенка: коляску, одежду и так далее.
— Вы не привезли с собой одежду для девочки, сэр?
— Ее мать собрала в поездку лишь небольшую сумку. Это всe, что у нее есть. Итак, — указал на дверь он, — полагаю, ты можешь отнести ее наверх в детскую.
— Могу я поинтересоваться, в какой стране родился этот ребенок? — спросила Мэри.
Лоуренс Лайл нахмурился и, немного поразмыслив, произнес:
— С этого момента девочка англичанка. Если кто-то, включая прислугу в доме, поинтересуется — она дочь моего близкого друга, жена которого после родов была не в состоянии заботиться о ней. А ее отец спустя месяц погиб на фронте. Я стал опекуном ребенка до тех пор, пока мать не будет готова забрать ее. Ты понимаешь меня, Мэри?
— Да, сэр, конечно. Обещаю, что обеспечу Анне самый лучший уход, какой только возможен.
Мэри присела в реверансе и, выйдя из комнаты, с люлькой в руках осторожно поднялась на второй этаж. На площадке она подождала, пока ее догонит миссис Каррадерз.
— Сюда. — Экономка провела Мэри по коридору в спальню, окна которой выходили на парк на площади. — Я разместила вас здесь, поскольку эта комната дальше других от хозяина. Чтобы он ни говорил, крошка кричит очень громко, когда голодна, и я не хочу причинять ему беспокойство.
Мэри в восхищении изучала комнату. Она выглядела очень мило: туалетный столик, удобная кровать с кованым основанием, покрытая стеганым покрывалом.
— У тебя не должно быть никаких иллюзий по поводу твоего положения в доме, милочка, — добавила экономка. — Ты здесь только потому, что должна присматривать за ребенком постоянно — и ночью тоже.
— Я понимаю, — быстро согласилась Мэри. Она осознавала, что ее внезапное возвышение могло угрожать статусу самой миссис Каррадерз.
— Не забывай: это временно. Я уверена, что как только хозяин сможет, он найдет профессиональную няню. Но, как я уже заметила, во время войны это равнозначно поискам иголки в стоге сена. Надеюсь, девочка, ты рада, что я предложила хозяину твою кандидатуру. Не подведи меня, хорошо?
— Я буду стараться, миссис Ка, обещаю, — заверила Мэри. — И не нужно тратить деньги на одежду для малышки. Я умею обращаться с иголкой и ниткой и люблю шить.
— Отлично. Заберешь свои вещи из старой спальни, когда сможешь. В соседней комнате ванна и туалет. Больше никаких горшков, девочка. Вот как
— Да, миссис Ка. Спасибо за то, что дали мне шанс.
— Ты хорошая девушка, хотя и ирландка, Мэри. — Миссис Каррадерз подошла к двери и остановилась. — Не знаю, в этой истории есть что-то странное. Когда ты унесла ребенка, хозяин попросил меня позвать Смита и поручил ему отнести на чердак небольшой чемодан. Сказал, пусть он хранится там, пока мать девочки не заберет его. И мне кажется, малышка не похожа на англичанку, — добавила она, заглядывая в люльку. — А ты как думаешь?
— Честно говоря, она выглядит необычно, — осторожно произнесла Мэри. — Такие темные волосы и светлая кожа.
— Я бы сказала, что она русская, — предположила экономка. — Но мы вряд ли когда-нибудь узнаем правду.
— Думаю, сейчас важно, что малышка здесь, с нами, в безопасности, — сказала Мэри.
— Да, ты права, — согласилась миссис Каррадерз. — Увидимся внизу.
Мэри, наконец, осталась наедине с новой подопечной. Она села на кровать, поставив люльку с девочкой рядом, и принялась рассматривать крошечное лицо Анны. И вдруг, словно почувствовав, что за ней наблюдают, малышка вздрогнула, зашевелилась и открыла сонные глазки.
— Привет, малышка, — проворковала Мэри, глядя прямо в глубокие карие глаза ребенка. Она заметила, что их выражение изменилось, и поняла, что теперь девочка рассматривает ее.
Мэри взяла Анну за ручку:
— Привет! Я здесь, чтобы заботиться о тебе.
Это была любовь с первого взгляда.
13
Война затянулась еще на несколько месяцев, и Мэри получила только одно письмо от Шона. Он с надеждой рассказывал, что войска союзников наконец-то начинают одерживать верх. Мэри продолжала писать жениху каждую неделю и каждую ночь молилась за него.
И все же теперь в минуты бодрствования ее мысли были сосредоточены не только на Шоне, но и на маленькой, прелестной девочке, о которой она заботилась. Она проводила с малышкой двадцать четыре часа в сутки. Утром, когда накормленная девочка спала в саду, Мэри стирала подгузники и крошечные вещички, которые сшила ей сама. После обеда она укладывала Анну в большую коляску и шла с ней на прогулку в Кенсингтон-Гардене. Обычно она садилась на скамейку около статуи Питера Пэна и слушала болтовню нянь, которые собирались там со своими воспитанниками.
Они не разговаривали с Мэри. Она понимала причину их высокомерного отношения, так как по-прежнему носила форменное платье горничной, а они были в простых серых платьях.
После прогулки, если хозяина не было дома, Мэри приносила свою подопечную в кухню и кормила ее, а все слуги играли с ней. Анне нравилось быть в центре внимания: обычно она сидела в деревянном детском стульчике и стучала по столу ложкой, радостно реагируя на громкие звуки. Окружающие с удовольствием наблюдали за тем, как она растет и развивается. Никто из слуг не изменил отношения к Мэри — она несла ответственность за маленький лучик солнца, который заливал светом всю кухню. Все единодушно обожали Анну.