Танец судьбы
Шрифт:
— Я... — Джереми приложил трясущуюся руку ко лбу. Слезы хлынули у него из глаз. — П-прости, — сказал он. — Единственный человек, к-который... — он поперхнулся, — и заботился обо мне. Любил меня. К-как же мне теперь быть?
В отчаянии он втянул голову в плечи. Мэри была не в состоянии видеть его страдания и сделала единственное, что могла, — наклонилась к нему и обняла.
— Вот так, — шептала она, баюкая его, словно ребенка, н поглаживая его мягкие волосы. — Поплачь, в этом нет ничего дурного.
Джереми продолжал всхлипывать, и Мэри крепче
— Джереми, я рядом с тобой, и Анна тоже. Ты дорог нам обеим.
Он перевел на Мэри взгляд, полный боли.
— Д-дорог вам? Я, п-полная развалина? Но почему?
— Потому что ты хороший, добрый человек. И не виноват в том, что случилось с тобой на фронте. Это ведь не изменило твоей души, верно?
Джереми так низко опустил голову, что Мэри пришлось сесть на пол, чтобы увидеть его лицо. Он прижался к ее плечу.
— Мои родители т-так не считают. Им п-противно видеть, во что я превратился. Они стыдятся меня и х-хотят спрятать от чужих глаз.
— Пресвятая Богородица! — Мэри в ужасе содрогнулась. — Мне так жаль, что тебе пришлось пережить такое. Но я уверена: ты ничуть не изменился и по-прежнему такой же, каким был всегда. И еще, Джереми, ты всегда должен помнить вот что: война — жуткое испытание для вас, мужчин. Мы ведь даже не подозреваем, что вам пришлось пережить ради нашей свободы.
— Т-ты так думаешь?
— Я это знаю! — Мэри почувствовала, что ее плечо намокло от слез Джереми. — У меня был... один человек, он воевал долгие годы. И погиб в самом конце войны, так и не дождавшись победы.
После этих слов Джереми поднял голову и посмотрел Мэри прямо в глаза.
— Ты п-потеряла любимого?
— Жениха. И вместе с ним — все мечты о жизни, которую мы хотели построить вместе.
— Мэри, я считаю, что т-ты — ангел. То, к-какты заботишься об Анне и обо мне... Слушаешь наши жалобы, а оказывается — сама пережила такую п-потерю. Ты тоже п-пострадала от этой чертовой войны, Мэри! — Джереми убрал ее ладони со своих плеч и задержал в руках. — Я уже какое-то время размышляю над этим. И я п-понял, что люблю т-тебя. Я тебя люблю. — Джереми пришлось приложить колоссальные усилия, чтобы повторить эту фразу, не заикаясь.
Возникла пауза, Мэри смотрела в глаза Джереми. Здравый смысл, присущий ей от природы, и прагматизм заставили сомневаться в его словах. Он переживал очень тяжелый момент и нуждался в поддержке. Не стоило сейчас полностью верить ему.
— Джереми, тебе сейчас плохо. Ты сам не понимаешь, что говоришь. Ты ведь пережил сильное потрясение и...
— Н-нет, дело не в этом. Ты такая к-красивая и добрая. Я п-полюбил тебя в тот момент, когда ты протянула мне пальто. С тех пор я приходил к столбу не для того, чтобы вспоминать свою любимую, которая погибла. Я хотел увидеть тебя.
— Джереми, пожалуйста, перестань! — в отчаянии произнесла Мэри.
— Это п-правда. Я наблюдал за Анной, знал, что она твоя д-дочь, говорил с ней, чтобы п-получить шанс поближе познакомиться с тобой. И сегодня, когда я п-потерял единственного человека,
Мэри смотрела в его глаза, полные слез, в изумлении не только оттого, что Джереми признался в любви — в любви к ней! Он смог произнести все это на одном дыхании!
— Что ж, Джереми, мне очень приятно! Но, честно говоря, мне кажется, ты еще не окончательно оправился от потрясения.
— Мэри, — произнес Джереми. Слезы уже высохли, и его взгляд смягчился. — Я п-понимаю, мы оба — и ты, и я — знаем, что такое боль. И я никогда не стал бы играть твоими чувствами. И сам не стал бы заблуждаться. Вероятно, ты п-просто ничего не чувствуешь по отношению ко мне.
Потупив взгляд, Мэри сидела у ног Джереми. Он по-прежнему держал ее за руки.
— Я понимаю, — кивнул он. — Как можно п-полюбить такого, как я?
Мэри снова посмотрела ему в глаза.
— Нет, ты не прав. Просто я уже испытывала это чувство раньше и потеряла любимого человека. — Мэри глубоко вздохнула. — Ты дорог мне. Честно говоря, ты мне небезразличен. И если ты вдруг исчезнешь из моей жизни, боюсь, я буду скучать.
— Да, мы оба потеряли любимых. Это нас объединяет. Но разве мы с тобой еще и не близки по духу?
— Ох, Джереми, ты ведь ничего не знаешь обо мне. — Мэри с грустью покачала головой. — Я сделала столько всего...
— М-мэри, я убивал людей! Что бы ты ни сообщила, после всего пережитого меня ничто не испугает. И что бы там ни было, дорогая, я хочу разделить это с тобой. Давай расскажем друг другу все. Ведь именно в этом и заключается любовь, не так ли? В доверии.
— Но, Джереми, дорогой, — прошептала Мэри, — я сирота без роду без племени. А ты джентльмен, и тебе нужна леди. Я никогда не смогу ею стать, даже ради тебя.
— Ты считаешь, что д-для меня это важно? Моя мать настоящая леди, но когда я вернулся д-домой с фронта, она отправила меня... — Джереми нелегко было произнести следующее слово, — в п-приют. Меня, ее собственного сына! — Он сглотнул слезы. — Война все изменила, мне ничего не нужно знать о тебе, кроме того, что ты самый д-добрый человек из всех, кого я встречал. У тебя замечательное сердце.
— О, Джереми... — Мэри вытерла глаза.
Джереми наклонился, поднял ее с пола и заключил в объятия. И Мэри не смогла найти слов, чтобы описать, что она почувствовала в этот момент после стольких лет одиночества. А его запах! Запах мужчины — такой знакомый и в то же время неизвестный.
— Мэри... — Он приподнял ее подбородок и нежно поцеловал в губы. — Я никогда не п-причиню тебе боль. Поверь мне. Я вижу страх в твоих глазах. Я так часто видел его раньше.
Он принялся покрывать легкими поцелуями ее лоб, глаза, щеки. Мэри больше не могла мыслить здраво и уступила ему. Поцелуи и ласки Джереми пробудили в ней чувства, которых она не надеялась когда-либо испытать. Несмотря на очевидные проблемы со здоровьем Джереми, Мэри чувствовала в нем мужественность и силу.