Танец судьбы
Шрифт:
Через двадцать минут она взглянула на часы, стоящие на каминной полке, и приложила руку ко рту.
— О Боже! Анна ждет меня! — Она спрыгнула с колен Джереми и поправила прическу у зеркала.
— Можно я п-пойду за ней с тобой?
Мэри, повернувшись, улыбнулась ему:
— Конечно, если тебе хочется.
Когда Мэри и Джереми повернули за угол, они увидели Анну, которая с недовольным видом сидела на ступеньках балетной школы. Но как только она увидела их, выражение ее лица тут же изменилось.
— Привет! Вы оба опоздали! — улыбнулась она.
— Да,
— Это правда.
Анна в недоумении посмотрела на них.
— Вы выглядите очень счастливыми для людей, у которых п-плохие новости.
Джереми незаметно улыбнулся Мэри, когда они повернули в сторону дома. Анна с довольным видом шла перед ними, пританцовывая.
— Все хорошо! Я знаю, в чем дело. Я уже д-давно ждала, когда это случится. — Она внезапно остановилась и обернулась к ним. — Вы ведь любите друг друга, да?
— Ну, я... — Мэри залилась ярким румянцем.
Джереми крепко сжал ее руку.
— Да. Ты не п-против?
— Конечно, нет. Думаю, я самая счастливая д-девочка в мире. Это значит, что, если вы поженитесь, у меня будут мать и отец. И мы станем настоящей семьей! — В порыве чувств Анна обняла их обоих. — Потому что я очень-очень сильно вас люблю.
20
После смерти крестной к Джереми перешел большой дом в Западном Кенсингтоне, приличная сумма на банковском счете, которая гарантировала небольшой доход на всю оставшуюся жизнь, и маленький черный «форд». Через неделю после похорон крестной он пригласил Мэри и Анну посмотреть дом.
Счастливая девочка бегала из одной комнаты в другую, крича:
— Он почти такой же, как Кэдоган-Хаус, т-только немного меньше.
Мэри тревожно повела плечами, услышав это сравнение. Хотя она безоговорочно доверяла Джереми, любой разговор о прошлом, особенно с представителем того же социального слоя, что и ее бывшие хозяева, мог быть опасным.
Анна сбежала по лестнице в холл и, остановившись, оглянулась на Мэри и Джереми, которые неторопливо спускались вслед за ней.
— Джереми, ты п-пригласишь нас переехать к тебе? Для тебя одного здесь слишком много места. По-моему, неправильно, что мы с Мэри живем в маленькой квартирке, когда у тебя есть такой большой дом.
— Анна! — Заявление девочки заставило Мэри покраснеть. — Джереми просто показывает нам дом. Не нужно задавать ему таких вопросов.
— Извини, но я подумала...
— Ты п-правильно подумала, Анна, — улыбнулся Джереми. — Детская логика. Итак, Мэри, ты хотела бы п-пере-ехать сюда жить?
— Умоляю тебя!
Это уже было слишком. Мэри сбежала вниз по лестнице, пересекла холл и выскочила на улицу. Она не останавливалась, пока не оказалась в собственной гостиной, где, наконец, почувствовала себя в безопасности.
Через десять минут Джереми уже стучал в квартиру, и Мэри впустила его. Слезы струились по ее лицу.
— Где Анна? — спросила она.
— Я п-попросил экономку, миссис Хокинз, напоить ее чаем. Мне показалось, нам с тобой нужно п-поговорить. Можно мне войти?
Мэри кивнула,
— Джереми, не знаю, чего ты от меня хочешь, но в любом случае я не в состоянии тебе это дать. Я даже не представляю, кто я! Я не леди, как уже говорила. Даже твоя экономка сразу поняла это. Мне следует прислуживать тебе, а не быть твоей возлюбленной.
Мэри упала в кресло. Джереми, достав носовой платок, протянул его ей.
— Мэри, уже несколько месяцев я п-провожу рядом с тобой каждый день. В тебе есть все, что требуется настоящей леди. А что касается твоего происхождения... На фронте я п-понял, что характер человека никак не связан с его положением. Если ты переживаешь, то я всегда готов тебя выслушать. Как я говорил, испугать меня невозможно! — Он встал па колени перед Мэри и убрал с ее щеки прядь волос. — И я верю, что любовь помогает все понять и простить. Расскажи мне все, — убеждал он.
Мэри глубоко вздохнула. Она понимала, что ее признание может перечеркнуть их будущее. Но чтобы у них был шанс, нужно было сделать то, о чем просил Джереми. Она обратилась к Всевышнему за помощью и наконец кивнула:
— Я расскажу тебе.
Двадцать минут спустя Мэри еще продолжала рассказ:
— Дело в том, что я согрешила против Бога. Я объявила Анну мертвой и фактически украла ее. Я украла ребенка. О Боже, прости меня...
Крепко обнимая любимую, Джереми слушал ее исповедь.
— Мэри, пожалуйста, не казни себя больше. Да, ты поступила плохо, но ради благой цели. Ты сделала это из любви к Анне, желая сделать ее счастливой и оградить от бед.
— Не знаю, действительно ли сделала это только ради Анны. — Терзаясь этой мыслью, Мэри посмотрела на Джереми. — Или ради себя самой тоже, ведь я не могла жить без нее.
— Судя по твоему рассказу, мне хочется думать, что ты действовала не из эгоистичных соображений.
— Ты, в самом деле, так считаешь?
— Да. — Джереми взял ее за руки и крепко их сжал. — Считаю. Мэри, на войне бывали схожие ситуации, как ни странно проводить такую параллель. Родителям сообщали, что их сын погиб мгновенно, хотя на самом деле он кричал в агонии. И возможно, — Джереми отвернулся, — умирал в течение нескольких дней. А приказы командира взвода, каждый день посылавшего людей в атаку, зная, что они идут навстречу смерти? — Джереми снова посмотрел на нее. — Ты сделала все возможное, чтобы защитить ту, кого любишь, и не должна стыдиться этого. Никогда! И теперь, когда ты мне все рассказала, я люблю тебя еще сильнее.
— Правда?
— Да, ты очень добрая, смелая и сильная.
— Нет, Джереми, это не так. Я ужасно боюсь, что все откроется, и у меня заберут Анну. Я оглядываюсь каждый раз, когда выхожу из дома.
— Ты спасла сироту. Такую же, как ты сама, и этим нужно гордиться. И еще... — Джереми улыбнулся ей. — Возможно, я сумею помочь вам с Анной. В том случае, если ты выйдешь за меня замуж.
— Ты хочешь этого даже после того, что я тебе рассказала? — Мэри была потрясена.
— Больше чем когда-либо, клянусь тебе.