Танец змей
Шрифт:
Первым в коляску забрался главарь – чтобы преградить мне путь, если я решу выскочить с другой стороны. Затем в экипаж втолкнули меня, и уже за мной внутрь влез еще один громила. Как только он захлопнул дверцу, мы поехали.
Ворон издевательски каркнул нам вслед.
2
Свернув за угол, экипажи разделились. Мой совершил несколько резких поворотов, по большей части лишенных логики, явно в попытке избавиться от возможных преследователей. Через некоторое время, когда на город повалил мокрый снег, я понял, что мы движемся на юго-восток.
Мы
Час был не поздний, но из-за ветреной погоды и раннего заката на улицах было довольно пустынно – но все же не настолько, чтобы наш экипаж выглядел чем-то из ряда вон. Эти люди точно подгадали время для выполнения своего задания.
Мы объехали средневекового вида квартал с доходными домами, и я увидел, как перед нами вырастают массивные темные очертания Солсберийских скал – весьма кстати с учетом того, с кем мне вскоре предстояло встретиться. Мы свернули налево, продолжая двигаться на восток, и через пару секунд стало понятно, куда лежит наш путь.
На горизонте показались остроконечные, словно нацеленные в небо пики, башни Холирудского дворца. Видны они были лишь потому, что окна в них светились, и я был вынужден прищуриться, чтобы различить кованую ограду, границы пустынного двора и помпезного вида каменный фонтан с головами львов, которые обычно извергали воду, но ныне пребывали в спячке.
Мы заехали во двор сквозь южные ворота, миновав привычный въезд со стороны шумной Хай-стрит. Я думал, что экипаж свернет направо, к самому дворцу, но вместо этого он повез меня влево, к чуть более скромному арочному проезду, чем тот, что вел в главное здание. За невысокой зубчатой стеной открылся длинный двор, окруженный королевскими конюшнями.
Экипаж остановился у открытых ворот в северо-восточном углу. Свет исходил только оттуда.
Я вышел из коляски прежде, чем те типы успели выпихнуть меня наружу, – под ногами была жуткая слякоть, и воняло навозом. Даже в королевских конюшнях не могли справиться с этим амбре.
– Туда, – приказал усач, хотя я и так уже направился к единственным открытым воротам. Я торопливо зашагал к ним – мокрый снег попадал мне за шиворот – и обнаружил, что пол в конюшне густо устлан свежим сеном. Едва я ступил за порог, как подъехал еще один экипаж, и мирными исходившие из него звуки назвать было никак нельзя.
Лошади при нем были взбудоражены, били копытами по каменным плитам, сопели так, что воздух вырывался из их ноздрей струями пара, а кучер отчаянно натягивал вожжи.
Экипаж дергался из стороны в сторону, будто в нем метался дикий зверь, внутри стояли крики и грохот.
– О-о, – быстро оценил я ситуацию. – Так вы и Девятипалого привезли.
Кто-то пинком распахнул дверь коляски, и почти в тот же миг оттуда вылетел человек – он приземлился на четвереньки прямо в жижу.
Второму удалось поставить ногу наземь – он изо всех сил старался выбраться наружу, но длинная конечность в узнаваемой тартановой брючине пнула его прямо в живот.
Те двое, что привезли меня, бросились им на подмогу, а многочисленные лошади вокруг беспокойно заржали. Когда «мои» громилы присоединились к драке, я едва было не поддался соблазну тихо отступить во тьму и затеряться в ночи, но тут, преградив мой путь к отходу, подъехали третий и четвертый экипажи.
Я обреченно вздохнул, скрестил руки на груди и принялся наблюдать за развернувшейся сценой.
Еще четыре типа выскочили из колясок и ринулись к экипажу, который ходил ходуном. Двое распахнули дверцу с обратной стороны, еще двое – ту, на которую мне открывался вид. Коляска отчаянно шаталась, до меня доносились звуки тумаков, скрежет колес и осей, хриплые крики мужчин и сдавленный голос Девятипалого – детектива Адольфуса Макгрея:
– Ох… вы… Паскуды!
Наконец, из коляски вылезли двое – каждый держал по дергающейся ноге в клетчатой брючине, вслед за которыми показался и клетчатый жилет Макгрея (который, разумеется, не сочетался со штанами). Он бился, как свирепый лосось в неводе, покуда еще трое силились удержать его туловище. Несмотря на то что руки у него были связаны, Макгрей все равно умудрялся раздавать тычки направо и налево. Одному из громил досталось по носу, из которого брызнул фонтан крови.
– Руки надо связывать за спиной, – невозмутимо отметил я со своим английским прононсом. – А не спереди. Какие же вы идиоты.
Усатый главарь – буду звать его Шефом, поскольку имени его я так и не узнал, – выверенным шагом приблизился к Девятипалому, расчехлил свой револьвер и направил дуло прямо ему в лоб.
– Баста, дружок. Мне дали добро стрелять на поражение, если потребуется.
Девятипалому понадобилась пара секунд, чтобы успокоиться, ибо ярость его была куда сильнее страха перед дулом в паре дюймов от лица. По-прежнему вырываясь и фыркая, он все же дал громилам поставить его на землю и подвести ко мне. Он почти на голову возвышался над ними и был вдвое шире в плечах. Я заметил, что на нем не было любимого изъеденного молью пальто, и мне сразу представилось, как эти мужчины вламываются к нему в дом и выволакивают его из захламленной библиотеки. Темные волосы облепили его лицо, с них стекал талый снег и пот, а неухоженная щетина была перепачкана грязью и кровью – чужой, надо отметить, не его.
Пока громилы переводили дух, Макгрей вскинул руки и быстрым точным движением сломал нос стоявшему справа от него (эх, если бы мне платили по шиллингу за каждую кость, сломанную им у меня на глазах за то недолгое время, что я работал на шотландскую полицию…).
Мужчина опрокинулся навзничь и взвыл, но его тут же сменил коллега.
– Только попробуй это повторить… – взревел Шеф, уткнув дуло револьвера Макгрею в висок.
Нас провели в конюшню, которую подсвечивала одна лишь висячая лампа. Внутри было два ряда стойл, в которых беспокойно фыркали и топтались лошади. Двое типов с окровавленными носами неловко засуетились и пнули в нашу сторону пару грязных деревянных ящиков.