Танго Один
Шрифт:
— Да ладно, Робби, там солнце, пляж. Ты сможешь каждый день плавать. Тебе понравится.
— Здесь мои друзья, школа.
— Робби...
— Нет! — крикнул мальчик. — Я останусь здесь! Ты не заберешь меня с собой!
Он толкнул дверь и выпрыгнул из машины.
Донован смотрел сыну вслед, пока он бежал к дому Лоры. Ему хотелось догнать его. Но, сделав над собой усилие, он закрыл дверь такси и велел шоферу ехать в Суссекс-Гарденс.
Он сидел, откинувшись на спинку, с закрытыми глазами и сжатыми кулаками. Нужно продать картины, продать быстро, чтобы заплатить Карлосу Родригесу.
Потеря сделки с кокаином — серьезный удар. Однако Донован уже раньше собирался на какое-то время завязать с Макфайденом и Джорданом. В последние месяцы они стали получать неплохие деньги. И тот факт, что на встречу они приехали на новом «феррари» и в одежде от лучших кутюрье, свидетельствовал о том, что эти парни не бедствуют.
Но есть и хорошая новость: Хуан Роха позаботился о Марти Клэре — главном свидетеле против него.
Донован знал Клэра почти пятнадцать лет, а последние десять считал близким другом. Они вместе пили, веселились и вели дела. Клэр специализировался на марихуане и отказывался перейти на кокаин или героин. Он утверждал, что это опасное занятие и не стоит рисковать, даже несмотря на высокую прибыль. Донован же считал, что риск оплачивается сполна. Главное — контролировать ситуацию.
Тот факт, что Клэр согласился сотрудничать с Управлением по борьбе с наркотиками, не стал сюрпризом для Донована. Сотрудники управления — мастера в искусстве вербовки агентов. Они годами собирали доказательства и неопровержимые факты вины. Потом переходили к действиям. Часто предлагали дилерам, мелким рыбешкам, сдать рыбу покрупнее. Таким образом шаг за шагом они добирались до самой верхушки. До таких наркодельцов, как Донован, к которым нельзя подобраться обычными способами. Метод действовал безукоризненно: когда сталкиваешься лицом к лицу с приговором провести двадцать лет в федеральной тюрьме, воровская честь сразу отступает на задний план.
Доновану нравилось думать, что он сделан из более прочного материала. Хотя не был уверен в том, как отреагирует, если такое произойдет с ним.
Отдавая приказ убить Марти Клэра, он не колебался. На его месте Клэр поступил бы так же. Таковы правила игры. Ты остаешься со своими друзьями, пока они не предадут тебя. И тогда возмездие неотвратимо. Клэру это было хорошо известно. Он прекрасно понимал: стоит только разговориться — и жизнь окажется на грани. И тем не менее выбрал этот путь, рассчитывая за предательство получить награду — жизнь по программе защиты свидетелей, зато без решеток на окнах и татуированных мужиков, предлагающих сыграть в душевой в «подними кусок мыла».
Ден задумался: а как расценивает свое положение Шарки? Он должен был предвидеть реакцию Донована. Но возможно, надеялся, что статус Танго Один заставит Дена остаться на Карибах, или рассчитывал на то, что Карлос Родригес сделает всю грязную работу за него. Тем не менее Шарки просчитался. Месть будет быстрой и решительной. И профессиональной.
Донован приехал домой на следующее утро. Вошел через черный ход,
Потом направился в кабинет, постоял, разглядывая картину, маскирующую сейф. Лодка качалась на ветру, небо розовело. Слева на горизонте виднелся Нью-Йорк девятнадцатого века. Доновану никогда не надоедало смотреть на картину.
Он сел за стол и вытащил один из мобильных телефонов, которым еще не пользовался. Набрал номер в Соединенном Королевстве, тот, что дал ему Грегов. Ответила женщина с русским акцентом. Она сообщила, что Грегов помогает грузить один из самолетов; если Донован подождет, его позовут.
Донован закинул ноги на стол и тихо насвистывал, пока на линии не возник Грегов.
— Ден, рад слышать.
— Привет, Грегов. Не был уверен, что застану тебя.
— Мы завтра улетаем. Грузим сейчас самолет. Сорок тысяч кило еды и лекарств. Люблю землетрясения, Ден. Мой хлеб с маслом.
— Когда вернешься? — спросил Донован.
— На следующей неделе. Встретимся?
— Возможно. Я попытаюсь разобраться с финансами, потом свяжусь с тобой. Восемь тысяч кило, да? И три тысячи, о'кей?
— Верно, всего двадцать четыре тысячи, с учетом расходов — двадцать пять.
Донован приподнял бровь. Двадцать пять миллионов долларов США. Он прикинул, как бы вел себя Грегов, знай он реальное положение Донована. Однако сделка, предложенная Греговым, была очень заманчивой — это ответ на все его молитвы.
— Кажется, недорого, Грегов.
— Конечно, они мои друзья. Армейские приятели. Я вытащил их из нескольких передряг в Афгане, они у меня в долгу. Их плантации бог знает где — если б это было близ крупного города, цена бы удвоилась. За пределами повышается в десять раз. Недорого, потому что по моей протекции. У тебя ведь нет других мыслей?
— Нет, конечно, нет, — подтвердил Донован, стараясь говорить более уверенно, чем чувствовал себя на самом деле.
— Хороший парень, — резюмировал Грегов. — У тебя есть номер банковского счета?
Донован ответил утвердительно.
— Когда будешь готов, позвони Майе по этому номеру. Она свяжется со мной даже в воздухе. Все будет отлично, Ден. Законы капитализма, а?
— Точно, — согласился Донован.
В этот момент в дверь позвонили. Ден открыл и увидел на пороге Маури Голдмана с высоким блондином лет тридцати, одетым в дорогой темно-синий костюм и серую рубашку. Вид у мужчины был спортивный: он поигрывал мышцами под пиджаком, пока Донован смотрел на него.
— Ден, познакомься с Джеми Фуллертоном, — представил незнакомца Голдман.
Фуллертон протянул руку, Донован изо всех сил сдавил ладонь, глядя на Фуллертона, но тот выдержал его взгляд. В этом не было испытания на силу, однако Ден почувствовал, что Фуллертону есть что показать. Донован продолжал сжимать руку, Фуллертон не уступал ему, потом почти незаметно кивнул.
— Приятно познакомиться, мистер Донован.
— Мистер Донован — мой дорогой старый папочка, он умер. Я Ден, — ответил он, приглашая их в дом. Похлопал Голдмана по плечу и закрыл дверь. — Выпьете кофе?