Танго с ветром
Шрифт:
– Да не. Нормально. Просто вдруг ты забыла.
– A-а. Пойду. – Соня поднимается и, зайдя в душ, включает воду. Струи хлещут по плечам, по спине, по полиэтиленовой пленке кабинки. На левом бедре Сони шрам. Такие бывают от открытых переломов. Соня наклоняется и трогает шрам, нащупывая пальцами отвердевшие после разрыва жилы, стиснув зубы от боли, начинает их разминать.
Подросток, немного побродив по комнате, останавливается перед зеркалом и растворяется в пустоте.
ГЛАВА 5.
На столе летней столовой стоит переносной телевизор. Синий отсвет тускло высвечивает из темноты лица мужчины и женщины. Соня осторожно садится на свободное место и разглядывает их. Они уже немолоды, им за шестьдесят. Затаив дыхание, они следят за тем, как на экране маньяк обклеивает полиэтиленом комнату в заброшенном доме.
– Добрый вечер, – осторожно произносит Соня.
– Привет, – старик оборачивается и протягивает жилистую руку. – Новенькая, что ли? Я – Игорян.
– Ага. Соня. Очень приятно.
– Извини, кино, – Игорян снова отворачивается к экрану.
– Я – Наталья, – у женщины нудный скрипучий голос.
Соня берет тарелку и кладет себе картошку и салат. По темному коридору на экране крадется полицейский. Коридор длинный, как в дурном сне. В руке полицейского «глок», лицо освещено тусклым светом, изображающим ночь. Полицейский стирает пот со лба и тревожно прислушивается.
Соня нагребает из салатницы большую ложку салата, стараясь не издать ни звука. К столу подходит женщина лет тридцати.
Разглядев Соню в темноте, она шепчет:
– Ты новенькая? Привет. Я Рита.
– Ага. Соня.
– Что тут у нас? – Рита разглядывает содержимое салатницы и заглядывает в кастрюлю. – Салатик, картошечка, рыбка. Вкусненько.
– Ага, – говорит Соня, жуя кусок помидора.
Маньяк на экране подносит нож к горлу жертвы. В глазах жертвы ужас, на лбу выступает пот. Она мычит, насколько позволяет мычать скоч, которым заклеен ее рот. Жилы на шее вздуваются. Соня отворачивается.
– Фу! Не могу смотреть ящик, – говорит Рита. – Или дебилизм, или насилие. И так убить кого-нибудь хочется. Не противно вам?
– Да сейчас уже закончится, – отмахивается Игорян.
– Нет. Нам не противно, – скрипит Наталья. – Так что придется потерпеть!
– Ладно-ладно! Смотрите! – смиренно соглашается Рита и обращается к Соне: – Сами все тут маньяки ненормальные!
Игорян шикает.
Раздается сигнал мобилы. Рита достает ее из кармана, хмуро читает сообщение и начинает писать ответ.
– Ну, давай же! Давай! – восклицает Игорян.
В комнату маньяка врывается полицейский, гремит выстрел, из головы маньяка вылетает красная жижа и заливает экран. В следующем кадре девушка падает на грудь освободителя.
– Ну вот. Все обошлось! – довольно произносит Наталья. – И нечего было истерику устраивать!
Начинается реклама, Игорян выключает звук и включает лампу, висящую над столом.
Затем мужчина оскаливается в улыбке и спрашивает:
– Ты из Москвы? Надолго?
– Нет. Ненадолго, – отвечает Соня. – А-а-а… мы, типа, уже на «ты»?
– А че нам? Мы тут все на одном пляже практически голые. К чему церемонии?
– Логично.
– Игоряша простой у нас, – сообщает Наталья. – Зато полезный. Заботливый, если сходить куда или еще как.
– Да, я такой.
Отправив сообщение, Рита достает из кармана пластинку с таблетками, выщелкивает одну и запивает водой. По ее лицу видно, что она расстроена.
– Тема маньяков сегодня преследует меня, – говорит Соня после некоторого раздумья. – В маршрутке ехала – слышала разговор. Говорят, на днях нашли труп девушки в заброшенном доме.
– Че, реально? – не верит Рита. – Да ладно!
Игорян и Наталья внимательно слушают Соню, хотя это не мешает им есть.
– Ага, – продолжает Соня. – Родственница одной из теток в понятых была. Засняла на мобилу.
– Где нашли? – Наталья поворачивает голову. – В Севастополе?
– Ага.
– Да, – тянет Игорян. – Сплошные маньяки. И в кино, и в жизни. Вот так пойдешь на пляж и…
– Ну и шуточки! – Рита морщится.
– Можешь не волноваться, Рита, – смешочек Игоряна. – Надо быть особенным человеком, чтобы попасть в руки маньяка. А мы люди обычные. Нам ничего не грозит!
Наталья усмехается:
– Тебе, Игоряш, точно ничего не грозит! Речь идет о женщинах, если ты не заметил. Надо новости посмотреть будет.
Все замолкают на минуту в раздумье, и Соня задает вопрос, о котором думают все:
– А как он вообще их находит? Стоит часами в темном дворе и ждет? Или на пустыре? Как?
Игорян отзывается первым.
– Я читал в учебнике по криминалистике, что жертва и маньяк чаще всего заключают молчаливое согласие. Жертва как бы согласна быть жертвой. Маньяк не набросится на любого, он чувствует какую-то связь с жертвой.
Рита не согласна:
– Да ладно. Сколько раз слышала, что обычные женщины и девушки становились жертвами. Шла с работы вечером, просто гуляла – и на тебе.
– Ну, я что читал, то и сказал. Не на каждую он набросится. Вот, к примеру, собаки – они ж не всех кусают, а только тех, кто боится.
– Типа, жертва тайно хочет, чтобы ее порезали на лоскуты? – уточняет Соня.
– Это вряд ли, – возражает Игорян. – Но, наверное, гипнабельность нужна. Обычно все эти жертвы в подавленном состоянии. Подавленный человек, не видит, что вокруг творится. Весь в себе потому что.
Голос Игоряна бодр и весел. И Соня думает о том, что Игорян, вероятно, всегда весел. Вероятно, чтобы заставить его хмуриться или печалиться, надо сделать что-то ужасное – например, стукнуть его по голове молотком. А так ему все – трын-трава и веселье.