Танго теней
Шрифт:
Действительно, муж или возлюбленный, который ведет себя не лучшим образом, не может избавиться от страха перед тем, что, вернувшись в свою палатку либо отправившись вечером на ахал - вечерние посиделки - не услышит от жены или своей любимой возбуждающих звуков амзада. Но надежда на то, что женщины сыграют для него на своей волшебной скрипке, пробуждает в нем мужество и чувство соперничества, делает послушным и ласковым в отношениях с ними…
Такова власть музыки над сердцами тех, кого называют «синими воинами пустыни»…
И Инсар не был исключением…
Каждый
Так повторялось каждый раз…
Так было и в этот день… …- Здравствуй, Амаль!
– Сказал Инсар, входя в палатку, подошел к девушке, присел около нее, посмотрел в ее лицо и увидел, что у Амаль красные глаза.
– Ты опять плакала? Почему?
– Я ждала тебя, Инсар!
– Проговорила девушка грустно.
– Я каждый раз плачу, когда жду тебя… И боюсь, что ты не вернешься!..
– Я всегда буду возвращаться к тебе, Амаль!
– Проговорил Инсар, и погладил ее по голове.
– Я теперь не могу умереть, зная, что ты меня ждешь!
И Амаль наконец-то улыбнулась:
– Я хочу спеть тебе песню, которую придумала за то время, пока ждала тебя… Слушай, Инсар! Слушай!..
И в туарегской палатке раздались нежные звуки амзада, и красивый девичий голос:
Не хочу, чтобы видел ты слезы мои, Чтоб узнал, как томлюсь и горю от любви. Я на шумном ахале тоскую, дрожу И амзад выпадает из рук… Как охотник в засаде, я тихо сижу, Жду, когда ты появишься, милый мой друг. Ты еще попадешься, хоть ты и хитер, Ты потянешься сердцем в мой тихий шатер.. Хочешь пить? Я источник в пустыне безводной. Ты озяб? Я тебя отогрею, холодный. Сердце девушки, сердце влюбленной - Словно в полдень песок раскаленный……Инсар слушал эту песню, и понимал, что для него эта девушка, по сути девочка еще, дороже собственной жизни:
– Спасибо тебе, Амаль…
– За что?
– Удивилась девушка искренне.
– За эту простую песню?
– За то, что ты есть, Амаль! И за то, что ты дважды даровала мне жизнь!
Девушка подняла на Инсара глаза, и проговорила тихо:
– Еще тогда, когда ты спас моего отца, приняв в свое тело пулю, которая была предназначена для него, я сказала ему, что ты будешь моим мужем… - И, застеснявшись собственных слов, спрятала лицо отвернувшись.
– И я не изменила своего решения до сих пор… Потому, что я люблю тебя, Инсар! С каждым днем все сильнее…
–
– Ты наполнила мою душу радостью, как Родник в оазисе наполняет жизнью деревья!.. А теперь я пойду - я нукер, и не могу надолго оставлять Али одного…
– Иди любимый мой!
– Ответила девушка.
– Иди и помни, что мой амзад всегда будет петь для тебя песню любви!..
Инсар вышел из палатки, и направился в сторону большого шатра аменокала Али, вокруг которого горело множество огней…
Племя Старого Али около двух недель назад, преодолев огромный многодневный переход через пески Аравии, остановилось, наконец, в большом оазисе. Отсюда, до рынка в Западном Дарфуре, где продавались и покупались рабы, оставалось каких-то 2-3 дня пути…
Разбив здесь большой лагерь, Али уже дважды уводил своих воинов в набеги на суданские деревни…
Вот и сегодня они опять привели с собой полтора десятка невольников. Теперь пленников у Али было около сорока человек. И после их продажи, племя могло запастись провиантом на долгое время, и даже купить пару-тройку молодых верблюдов…
В предвкушении удачи на рынке, и на радостях оттого, что все до этого дня шло очень хорошо, старый Али объявил большой ахал, дабы дать воинам племени отдохнуть душой, и насладится музыкой…
И воины-туареги были рады этому редкому празднику… …На пустыню уже опустилась темная южная ночь, в черном небе зажглись мириады огромных звезд, а луна… Такая большая сегодня, казалось зацепилась за ветви высоких финиковых пальм, да так и осталась там висеть, словно огромный прожектор…
Инсар, подумав немного, не пошел к шатру вождя - там уже была толчея, слышались звуки амзадов и взрыва смеха… А Инсару хотелось тишины…
Он отошел от оазиса на несколько десятков метров, и поднялся по осыпавшемуся под ногами песку на гребень ближнего, не очень высокого бархана. Там, на вершине, он уселся на гребень, и посмотрел вдаль…
Ночная пустыня сегодня была очень красива!..
Полная луна и в самом деле освещала ее, словно прожектор!
Отсюда, с гребня бархана, на несколько километров были видны освещенные ее неверным холодным светом «ребристые» бока барханов, встававших перед глазами, словно горы…
Изредка Инсар посматривал с высоты на тот шумный праздник, который происходил в его лагере, но… Идти туда ему не хотелось… Он, словно добровольный часовой на посту, зорко осматривал окрестности, и думал о своем:
«…Амаль! Какая же красивая ты выросла за это время!..
– Его мысли были похожи на тот журчащий родник, который бил из-под камней в оазисе.
– И я люблю тебя, моя спасительница! И хвала Аллаху, что я ничего не помню! Это очень хорошо, потому, что… Я не хочу иной жизни, и не хочу знать других женщин!..»
Он долго сидел не двигаясь, словно статую, созерцая фантастический пейзаж ночной пустыни, но… В один из моментов Инсар заметил какое-то движение в песках, какие-то неверные тени, и напряг зрение: