Танго втроем
Шрифт:
Стоп. Не стоит дальше развивать эту тему, пусть даже мысленно. Потому как сразу промеж лопаток холодком потянуло…
— Нет и еще раз нет, — Бушмин решительно пресек все попытки Сотника расколоть его на предмет содержимого спецпакета. — И не пытай меня, потому как бесполезно…
Он растоптал каблуком тлеющий окурок.
— А вообще-то странные у нас вещи творятся, да? Складывается впечатление, что у этих колоссальные связи и возможности. речь не о Казанцеве, в наших краях водятся звери и пострашнее… Думаешь, я не догадываюсь, чем вы здесь занимались? Одним только «янтарным бароном»? А как насчет его тестя, нынче покойного?
Бушмин в сердцах махнул рукой.
— Вот и в Чечне так было, хотя сравнение, наверное, неуместно… Ладно, теперь уступаю трибуну тебе. Только не вещай мне лапшу на уши, ладно?
— Черт, я начинаю тебя бояться, — мрачно сказал Сотник. — Не зря, видать, даже в Москве заинтересовались твоей персоной… Теперь давай по делу. Дежурство с «явки» мы сняли…
— Я знаю, — перебил его Бушмин. — Пытался пару раз прозвонить из Литвы, я там шхерился, но безрезультатно. Была еще мыслишка позвонить тебе прямо на службу, но поостерегся, боялся вас с Белицким подставить…
— Это уже не твоя забота… Напрасно ты так себя повел. Те люди, что должны были встретиться с тобой, уехали восвояси. Решили, что сюда ты уже не вернешься. Полагали также, что ты можешь сам объявиться в Москве…
— Для этого нужно несколько границ пересечь. Нужны надежные документы. Иначе меня могут повязать прямо на границе.
— Хорошо, что ты сам до этого дотумкал… Ох как все с тобой непросто… Прими к сведению: твои данные внесены в базы данных погранцов и таможни.
— Меня объявили в розыск?
— По нашему ведомству — нет. Но к тебе проявляет интерес ФСБ, вернее, наше облуправление. Сейчас проводится служебное Расследование инцидента в поселке Дачный. Чекисты, по-видимому, хотели бы задать тебе несколько вопросов.
— Лучше не надо.
— Согласен. Пошли дальше… На тот случай, если ты все же объявишься и выйдешь именно на меня, я должен был свести тебя…
— С Белицким, — подсказал Бушмин.
— Человек этот в данный момент находится тоже в Москве, — уклончиво сказал Сотник. — Контактировать с кем-либо другим — категорически запрещено… Как только ты позвонил мне и попросил о встрече, я тут же дал сигнальчик наверх. Так что в Москве уже в курсе, что ты нашелся… Утром здесь появится группа «товарищей», и я сдам тебя им с рук на руки…
— Вот именно, что сдашь, — криво усмехнулся Бушмин. Сотник достал из кармана пиджака записную книжку, перелистнул ее, отыскивая чистую страничку, затем стал что-то на ней писать, одновременно поддерживая разговор:
— Я понимаю твои опасения, Андрей. Но я также понимаю, что без надежных документов, без денег и без «крыши» тебе сейчас не прожить. Все это ты можешь без труда получить с помощью моего ведомства, если только согласишься с нами сотрудничать. С учетом всех обстоятельств, тебе придется начать новую жизнь. Все, чем ты раньше занимался, — импровизация. Тебе чертовски везло, но вечно это продолжаться не может… Мое руководство гарантирует, что уголовное преследование в отношении тебя производиться не будет. Даже
— Глупый, наверное, вопрос… Кто выступает гарантом нашей сделки? Твой начальник Белицкий? Или сам министр может поручиться, что вы не кинете меня, как это у нас получается сплошь и рядом?
Закончив писать, Сотник выдрал лист из записной книжки и передал его Бушмину.
— Здесь два московских телефона, плюс е-мейловский адрес в Интернете. Желательно, чтобы ты вызубрил это наизусть…
— Зачем мне это?
— Сам же говорил, «не дай бог», «могут шлепнуть через час-другой»… — Спохватившись, Сотник суеверно постучал по дереву. — Как бы не накаркать… Меня просили, если ты вдруг возникнешь на горизонте, передать тебе эти «реквизиты». Но я уверен, что завтра, максимум послезавтра…
В этот момент неожиданно запиликал сотовый телефон. Сотник сделал предупреждающий жест, затем, отойдя чуть в сторонку, стал с кем-то переговариваться. Он отрывисто бросил в трубку пару-тройку реплик, после чего дал отбой. Вид у Сотника был встревоженный. Затем он стал переговариваться с кем-то по рации, причем происходило это уже в движении.
— Значит, так, Андрей, — скороговоркой сказал Сотник. — Вот же ситуевина… Надо смотаться в одно место, посмотреть, что там за дела… И тебя не могу оставить, потому как исчезнешь с концами, я ж тебя знаю… Значит, так… У меня две тачки, обе у центрального входа…
Они уже вышли на центральную аллею и торопливо, едва не сбиваясь на бег, двинулись к северным воротам парка.
— Товарища, что страхует тебя, с собой не бери! Решайся! Пан или пропал… Решился?! Ну тогда по коням!
Глава 10
Розанова вывернула на стол содержимое сумочки… Вот… Нашла… Газовый баллончик. Оч-чень грозное оружие! Теперь с этой пшикалкой, стало быть, она будет круговую оборону держать. Потому как другого оружия, кроме кухонных ножей и чугунной сковородки, в доме нет.
«Не паникуй… Главное, не открывай входную дверь…» А ведь еще есть дверь в предбаннике… Но замки — так себе… То ли дело в родительской квартире, там папа металлическую дверь установил в полуотсеке, да и в самой квартире двойная дубовая рама…
…Ни в коем случае нельзя отзываться на звонки, в том числе и по телефону. Пусть думают, что тебя нет дома… Куда подевалась? А может, к соседке пошла… «Что стучишься в дверь моя, видишь, дома нет никто…»
Звонки в дверь прекратились. На какое-то время воцарилась мертвая тишина. Может, соизволили убраться? Сотник сказал по телефону: «Держись, Лена, мы мигом». А потом связь с ним прервалась, как будто лезвием кто-то чикнул…
Постой, постой… Ну же, кулема, вспоминай, куда ты его спрятала? В тайнике, обнаруженном на «секретной базе» Розанова в Дачном, хранились не только тетради с последними его записями, но и еще кое-что… Об этой находке она Белицкому ничего не сказала, иначе наверняка бы отобрал. Присовокупила к тем вещам, что оставлены в память об отце. Мать тоже не в курсе, узнай она о подобной находке, заставила бы немедленно избавиться.
Ну же! Кажется, в один из картонных ящиков сунула… В какой именно? Туда, где собраны альбомы-складанки… На самое дно упрятала, чтобы «буся» случайно не обнаружила. Ага, вспомнила…