Танго втроем
Шрифт:
Именно здесь, в непосредственной близости от «точки», и состоялась разборка, называя по-другому, «акция возмездия». Поначалу коттедж брали приступом «зондеры» — небольшой гарнизон «точки» яростно сопротивлялся, но в считанные минуты был целиком уничтожен. Практически без паузы начался еще один штурм;
теперь уже боевикам «Балтии» пришлось отбиваться от висевшего, как выяснилось, у них на хвосте гэбистского спецподразделения. А этих, находящихся под предводительством Долматова-Скорцени, тут же взяли в клещи подоспевшие к финальной фазе боевики «крутого блонда»…
Двое
…Перед ними лежал сонный переулок. Они сбавили ход, затем и вовсе остановились. Мокрушин достал из-за пояса «глок» и тут же стал навинчивать глушитель. Бушмину глушак без надобности, у него малошумный пистолет «вул» калибра 7,62 мм, апробированный им уже в деле. Всем хороша игрушка, в тех случаях, естественно, когда речь идет о ближнем бое, да вот только емкость магазина маловата, всего шесть патронов «СП-5» в полностью снаряженной обойме.
Ну да ладно, у него при себе две запасные обоймы, тот самый случай, когда запас карман не тянет.
Мокрушин сунулся в переулок, но тут же вернулся.
—Там кто-то бродит… Полагаю, одну тачку они оставили здесь, на въезде…
Они присели на корточки у чьего-то забора, метрах в десяти от темного прогала, за которым начинался тот самый переулок.
У Бушмина некстати защипало в носу, едва удержался, чтобы не чихнуть.
— Ежели нос чешется, это к чему?
— Напьешься… Или фейс начистят… Какие будут наши дальнейшие действия?
Андрей не удержался и почесал кончик носа дулом пистолета.
— Значит, так, Рейндж… Мы сейчас разделимся, ты займешься тачкой… Кого надыбаешь там, все твои!
— Пленных брать? — деловито осведомился Мокрушин. — Или валить всех в одну кучу?
— Сам смотри… Особо не чикайся, не до «гуманизьма»… А я пока к дому прошвырнусь, посмотрю, что там и как… Огородами пойду, так сподручнее. Когда управишься на своем фронте, дуй ко мне на усиление… Короче, действуй по ситуации!
— Ясненько, — прошептал Мокрушин. — Ну я пошел… Бушмин на мгновение задержал его за локоть.
— Ты классный напарник, Рейндж! Если с тобой что-нибудь случится… я тебе тогда башку откручу!
Глава 13
Кто-то бесцеремонно толкнул ее в грудь. Розанова сдавленно ойкнула, теряя равновесие, но не свалилась, ей успели подставить стул.
До ее ушей долетали какие-то неясные шумы: скрип половиц и звуки приглушенных шагов, чье-то покашливание и неразличимые обрывки фраз, сказанных свистящим шепотом…
— Можете снять повязку.
Она едва смогла выполнить команду, настолько ее парализовал страх. Стащила повязку, не зная, что с ней делать, зажала в мелко подрагивающих пальцах… Темень, хоть глаз выколи… Может, она ослепла?
Некто невидимый в темноте включил фонарик. Узкий голубоватый луч на миг припал к ее ногам,
Если смотреть глазами постороннего, то на черно-белом снимке была запечатлена молодая девушка лет двадцати с небольшим под руку с высоким худощавым мужчиной лет пятидесяти, одетым в светлый плащ и шляпу. Сфотографированы они были на фоне Башни Дона, у входа в Музей янтаря. Между этими двумя прослеживалось внешнее сходство, поэтому можно было безошибочно предположить их близкое родство.
— На фотографии рядом с вами ваш отец, Владимир Розанов, — донеслось до нее из темноты. Голос ей был незнаком, в нем чудились какие-то странные интонации, может, прибалт? — А это дача вашего отца, не так ли?
Узкий луч света, мазнув по стенам, вкруговую обошел довольно просторную, метров в двадцать, комнату, обходя при этом закрытые ставни окон, — почему они не включат свет? не хотят обнаружить себя? боятся, что соседи заметят пробивающийся сквозь щели в ставнях свет? и поэтому пользуются маскировочным фонарем? — так вот, совершив замысловатую фигуру и дав возможность ей «узнать» обиталище отца, бледно-голубой луч уперся ей в переносицу.
— Теперь, Елена Владимировна, осталось лишь найти тайник вашего отца… И вы обещали нам в этом деле помочь.
Она отвернулась, луч слепил ей глаза. Лена испытывала крайнюю степень отчаяния. Только сейчас до нее д о ш л о: у нее нет ни единого шанса. Все ее надежды на то, что ее ищут, что сотрудникам УБЭП известно о существовании домовладения в Дачном, на то, что здесь ее будут поджидать «наши» и что они помогут, выручат, спасут, — разом безжалостно растаяли, как тает мираж в пустыне перед молящим взором подыхающего от жажды путника.
Кто знал о тайнике, а следовательно, знал и о существовании тайной «лаборатории Розанова»?
Белицкий прежде всего. Но он, насколько ей известно, выехал в Москву — он сам ей об этом сказал.
Сотник? Он ранен. Не исключено, что тяжело ранен. Если это так, то коллеги, дабы не беспокоить и не тревожить, вообще могли не сообщить ему о пропаже Розановой. Но даже если и сообщили, то что тогда? Он же сам сказал: «Никому ни слова!»
Леонид Тягачев, третий, кто был с ними? Да бог его знает, где он сейчас и чем занят в данную минуту.
Вот и все. Так что напрасно она тешила себя иллюзиями. Нет у нее шансов. И даже той пресловутой соломинки нет, за которую хватается утопающий…
И еще кое-что другое до нее дошло. В речи незнакомца присутствовал легкий акцент. Он родом отнюдь не из Прибалтики, не литовец, не латыш и уж тем более не эстонец. Ей доводилось и прежде общаться с людьми, которые прекрасно владеют русским языком, их выдает лишь специфическое произношение некоторых звуков, отсутствующих в их родном наречии. Ей приходилось бывать и в стране этих людей, в студенческие годы, по обмену, и позже, в турпоездках, и еще по обмену, но на этот раз по линии музейных учреждений и культурно-просветительских организаций.