Танго втроем
Шрифт:
Мокрушина легко узнать по почерку, он стреляет одиночными, реже парами. Стрелок отвечает густо, очередями из «АПС» в четыре-пять зарядов.
— Что это? — донесся до Бушмина испуганный шепот.
— Да так, мелочи, — не нашелся что сказать Бушмин. — Не о чем беспокоиться.
— Ну что, Володя?
Мокрушин дышал, как запаленная лошадь. Накувыркался, видать, с этим стрелком…
— Ну и склизкий, гад, я такого еще не встречал… Я его за траншею загнал, но он, сволочь, наверняка будет возле дома кружить. Он кивнул в сторону Розановой:
— Не даст он нам с дамочкой отсюда уйти… Счас я маленько передохну,
— Побудь здесь, Володя.
Бушмин одним махом взлетел на чердак. Прикипел к окну, потом метнулся к другому, противоположному.
О черт, вовремя они спохватились! Он кубарем слетел по лестнице вниз.
— Володя, какая-то тачка едет по переулку, уже близко! И еще одна, а может, две-со стороны школы, я фары видел!
— Счас я ими займусь, — сказал неунывающий Мокрушин. — У меня, правда, всего пол-обоймы осталось.
— Отставить! Они сейчас перекроют здесь все, да и через сад нам не уйти, тот же стрелок не даст! Хватит, навоевались!
— Так что делать, командир? — как-то даже растерянно спросил Мокрушин. — Прорываться, говоришь, опасно, здесь тоже нельзя оставаться… Что делать-то в таком разе?
— Я ж говорю, уходим! Забыл, что я тебе здесь показывал?!
— А-а, вот ты о чем…
— Врубился наконец?! Прикрой нас, Рейндж! И сразу дуй вдогонку за нами!
Глава 15
В подвале наряду с садовым инвентарем и прочими полезными в хозяйстве вещами хранилось несколько пар рабочей обуви. Сыскались и резиновые сапоги. Одну пару, размером поменьше, он передал Розановой.
— Обувайтесь в сапоги!
Затем он сорвал с вешалки просторную прорезиненную куртку с капюшоном.
— Надевайте штормовку! Живее!
По мере знакомства он проникался все большей симпатией к этой молодой женщине. В данном случае речь идет не о каком-то воздействии на него женских чар, коими, впрочем, она, безусловно, обладала. Нет, он судил о ее достоинствах сугубо в практическом плане, в плане «текущего момента». Несмотря на недавние события, возможно даже, всерьез травмировавшие ее психику, держалась она, как уже подметил Бушмин, молодцом. Вот и сейчас она мигом сунула ноги в сапоги, так же резво облачилась в куртку и теперь ожидала поступления новых ЦУ.
И еще Бушмину нравилось то, что девушка не норовит при каждом удобном случае, а сколько их уже было, свалиться в обморок, не хнычет, не закатывает истерик, не болтает безудержно и не задает глупых вопросов.
— Ой… А здесь что, подземный ход есть?
— Т-с-с! — шикнул Бушмин. — Спускайтесь за мной! Один из товарищей стрелка, тот, что взялся обследовать подвал на предмет наличия в нем тайников, надыбал-таки вход в подземный пролаз: станок, предназначавшийся для резки сырца, был сдвинут в сторону, под ним находилась крышка люка, она была отброшена, под ней оказался темный провал, были видны лишь верхние ступени деревянной лесенки.
Они спустились в пролаз, вначале Бушмин, затем Розанова.
Андрей подсвечивал трофейным фонарем. Неплохой, кстати, оказался фонарик, бошевский, со сменными светофильтрами и ступенчатой фокусировкой луча, который при желании можно сделать узким и острым, как спица.
Ход был узкий, на ширину
Розанова провела пальцем по сочащейся влагой стене пролаза. Похоже, что кладка еще довоенная, швы тщательно промазаны известью, есть даже сделанный в виде желобка водосток, это чтобы грунтовые воды не скапливались и не подтапливали ход.
Так, так… Фундамент, на котором был заново отстроен дом, также довоенной поры, и вполне допустимо, что проход здесь соорудили еще прежние владельцы этой земли. Интересно вот только знать, куда он ведет?
Она коснулась ладошкой широкой мужской спины.
— А что это за подземный ход? Мы ведь спускаемся в подземелье, верно?
— Для вас это новость? — не оборачиваясь, спросил Бушмин. — Отец вам разве ничего об этом не рассказывал?
— Н-нет… Послушайте, а откуда вы знаете?..
— Минуту, — недовольно оборвал ее Бушмин. — Подержите-ка фонарь!
Ход оказался недлинным, она и пятидесяти шагов не успела сосчитать. У нее накопилось множество вопросов, которые хотелось бы задать этому парню, и часть из них уже готова была сорваться с языка, но Розанова пересилила свое любопытство, рассудив вполне резонно, что сейчас не время для подобных расспросов.
Ход в той части, что была построена в годы последней войны, как удалось определить Бушмину по своим прежним «экскурсиям», был замурован. Но здесь имелась еще одна ветка, которую, надо полагать, соорудил Розанов либо человек, специально нанятый им. И вот, двигаясь по этому короткому, метров в десять длиной, ответвлению, они вышли к цельнометаллической дренажной трубе.
В трубе был прорезан люк таких размеров, чтобы в него мог протиснуться взрослый мужчина средней комплекции. Люк снабжен резиновой прокладкой и запором. Что касается трубы, то она предназначалась для отвода в коллектор излишков грунтовых вод, а ее диаметр составлял примерно сто двадцать сантиметров.
Бушмин протиснулся в лючок, взял у Розановой фонарь. Согнувшись в три погибели, заскользил на подошвах по наклонной трубе, как будто спускался с водной горочки. Передвигаясь таким нехитрым манером, достиг горловины, которую перекрывал «намордник» — такие решетки здесь стоят на всех водоотводах, чтобы. в коллектор не наносило крупного мусора, но и для того еще, в свете известных Бушмину фактов, чтобы затруднить проникновение в коллектор извне разных диггеров и прочих любопытствующих личностей. По этой ли, а может, по другой причине, но все решетки-«намордники» были заварены, а крышки колодцев, через которые можно было проникнуть в гидротехнический коллектор, устроены так, что открыть их можно лишь при помощи специального инструмента.
Все, да не все. Бушмин ощупал пальцами решетку, не заварили ли часом, но нет, как и прежде, держалась она лишь на штырях-завесах…
— Спускайтесь! Я вам подсвечу.
Затем он снял «намордник», спустился в коллектор. Бросил взгляд по сторонам, прислушался, все ли спокойно, включил светомаскировочный фонарь.
— Прыгайте! Не бойтесь, я вас поймаю.
Потянулся, взял девушку под мышки, помог ей смайнаться в коллектор. Уровень воды заметно понизился, сантиметров тридцать всего. А в последний раз, когда он здесь ошивался, воды было почти по пояс.