Танкист-штрафник. Вся трилогия одним томом
Шрифт:
Женщины, конечно, за собой больше следили. Но тыл на них, как на лошадях, выезжал. Бревна, доски неподъемные таскали. Мы однажды в гости пришли. Да не в гости, а прямо скажу, «на блядки», веселые, выпившие. А одна из подруг лежит, одеялом накрытая. Рядом полотенце или тряпка, вся в крови. Надорвалась, кровь пошла. Разрешило ей начальство день отлежаться, а завтра снова на работу.
Врача бы! А где его найдешь? Посидели, пошептались, вместе хлебнули принесенного с собой спирта, остальное оставили для лечения. Какое уж там веселье! Предложили, может, что у санинструктора попросить. Девчонки отказывались, стеснялись, а потом одна сказала: «Ваты или бинтов
Мы тех подружек долго потом вспоминали. Мы их жалели, а они — нас. Вот такая любовь на войне была.
Выделили горючее и снаряды для занятий по боевой подготовке. Я учил ребят стрелять с ходу, делая остановки на три-четыре секунды. Это максимальное время, которое дадут нам немцы, а затем мы окажемся под прицелом. Поэтому надо срочно менять позицию. А вообще, боевые стрельбы из танковых орудий проводились редко. Их часто заменяли теоретическими приемами наводки или, того проще, стрельбой из пулеметов и личного оружия. Меньше хлопот, и не надо выпрашивать снаряды, которые больше нужны на фронте.
Я оставался всего лишь командиром взвода. Военная судьба не слишком двигала меня вверх по служебной лестнице. Возможно, взвод был моим потолком, но стрелять начиная с сентября сорок первого года мне довелось более чем достаточно. У меня был отличный заряжающий, я был уверен в Славе Февралеве, чему-то сумел научить и остальных танкистов.
На зачетных стрельбах мы взяли второе место в бригаде. Комбат Плотник и ротный Хлынов получили благодарности, взвод — четыре пачки папирос «Казбек». Успенский, проходя мимо, не преминул съязвить:
— Ну, стрелять ты не хуже любого сержанта научился. Непонятно, зачем три звездочки носишь?
Я молча отвернулся. Злая подковырка. Но в чем-то верная.
ГЛАВА 8 Мы атакуем
К середине января в результате наступления наших войск на Украине были освобождены города Бердичев, Новгород-Волынский, Белая Церковь, Кировоград. После трехнедельных наступательных операций Красной Армии немцы сумели в ряде мест остановить наши войска, обескровленные непрерывными боями.
Как отмечается в исторических источниках, вермахт хотя и утерял стратегическую наступательную инициативу, но тактика и хорошо налаженное взаимодействие различных родов войск по-прежнему оставались сильной стороной немецкой армии. Нравится кому или нет, но в вопросах взаимодействия немцы тогда превосходили нас. В результате сильных контратак наши войска в некоторых местах отошли на 30–40 километров, затем продвижение немецких войск было остановлено.
Сильные бои завязались в районе города Корсунь-Шевченковский. Войска 1-го и 2-го Украинских фронтов, нанося удары, обошли его. После короткого перерыва Красная Армия снова возобновила наступление. Наша бригада была введена в состав наступающих войск 31 января 1944 года. Шла так называемая Ровно-Луцкая операция. Менее известная, чем другие, но достаточно кровопролитная.
Весна в тот год наступила на Украине рано. Шел дождь, огромные комья снега, перемешанные с землей, летели из-под гусениц. Эта каша, уплотненная до твердости льда, забивала ходовую часть. Двигатели ревели на полных оборотах, перегревались, а гусеницы едва проворачивались.
Мы спрыгивали вниз вместе с десантниками и ломами, кирками выбивали спрессованные пласты. Обычные лопаты и малые саперные лопатки помогали плохо. Для молодых командиров, которые, несмотря на напоминания,
Зато вдоль немногих проезжих мест стояли заслоны. Шедший впереди первый батальон откатился под сильным артиллерийским огнем.
Движение застопорилось. Я осмотрелся в бинокль. На дороге и возле нее горели мотоциклы разведки и две «тридцатьчетверки». Вдалеке виднелись строения станции Шепетовка, над которыми поднимался дым. Здесь родился известный писатель Аркадий Гайдар, которого я любил, а его книги перечитывал не один раз. Он погиб в начале войны.
Мимо нас на рысях двигалась конница. Эскадроны шли прямиком через лес. Майор Плотник остановил капитана в кубанке и попросил послать к нам разведчика, чтобы он сообщил, проходима ли дорога через лес. Капитан объяснил:
— Как же я тебе бойца пошлю? Он нас потом не догонит. Мы на месте не стоим. Идите по нашему следу. Лошадь — умная животина, в болото не полезет.
Обеспечить разведку было приказано Хлынову. Ротный послал вперед две машины моего взвода, оставив Февралева при себе. Хлынов не хотел рисковать всем взводом, а особенно старым приятелем Февралевым.
Мы двинулись по протоптанному лошадьми следу. Стрельба доносилась со всех сторон, поэтому шли настороженно, готовые сразу открыть огонь. Вскоре встретили вереницу лошадей, на которых везли раненых кавалеристов. Те, кто получил легкие ранения, шли, держась за поводья. Поразили меня пять-шесть раненых лошадей, которые шли следом самостоятельно, такой же ровной цепочкой. Остановились. Сержант, перевязанный от пояса до шеи, в полушубке на голое тело, рассказал, что нарвались на пулеметную засаду.
— Пулеметчиков в капусту порубали, наших много по били. Там еще пушки стояли, но мы их обошли. У полка задача — фланги охватывать.
Я посмотрел на раненых лошадей. Крупный жеребец с запекшейся кровью на ноге вылизывал холку раненой лошади. Она вздрагивала, по атласной шкуре волнами пробегала боль, но лошадь терпеливо стояла на месте.
— Лечат друг друга. Умные твари, а страдают за нас, дураков.
Мы доехали до места боя, где кавалеристы спешно рыли могилу для погибших. На изрубленных пулеметчиков лучше было не смотреть. Полосовали их шашками от души. Вышли на опушку. Конный полк едва виднелся далеко в степи. Они обходили станцию и город, а по нам открыли огонь две пушки. Мы вернулись и доложили, что лес можно преодолеть — конники проложили дорогу.
Хлынов, узнав, что впереди открытое поле, вначале обругал меня за то, что мы высунулись и обнаружили себя. Затем упрекнул, почему как следует не разведали обстановку, какие силы нам противостоят. Атака по открытой местности — гиблое дело. Видно было, что он нервничал.
— Какие к черту подсчеты! — огрызнулся я. — Станцию не одна и не две батареи прикрывают.
Комбат Плотник пытался убедить начальство, что наступать в лоб бесполезно, но ему напомнили о приказе. Мы пытались атаковать на скорости. Распутица сковывала движение. Дальнобойные орудия подбили два танка, а затем подожгли их, когда мы пытались вытащить машины на буксире. Пехота сидела, подмяв камыш, ожидая, пока танки пробьют дорогу. Появился умный подполковник из пехоты, дал команду начать наступление при поддержке легких полковых пушек. Мы на его команду не отреагировали, а пехота неохотно двинулась вперед.