Танкист
Шрифт:
Она ловко поставила перед Олегом запотевшую кружку, наполненную золотисто-коричневатым напитком.
– Ой, посмотрите, кто пришел, – раздался за спиной хорошо различимый сквозь многослойную кабацкую шумовую завесу хрипловатый тенорок. – Никак новоявленный гений одиночного боя сам танкист Шалый!
Было сразу понятно, что обладатель тенорка нарочно старается говорить громко – так, чтобы Олег его гарантированно услышал.
– Да не может быть, – откликнулся другой голос, явно подыгрывая тенорку. – Ты, наверное, ошибся. Станет Шалый приходить в это гнездо порока. Здесь же пьют, курят и матерятся.
– Точно слушает?
– Точно. Раньше, говорят, не очень слушал. Но теперь, когда танкист Шальной покинул этот бренный мир, он старается ее не огорчать.
– Что ж, похвально.
– Еще как! Он же теперь вроде как единственный э-э… мужчина в доме. Если вы понимаете, что я хочу сказать.
За спиной густо и похабно расхохотались.
Тихо. Спокойно.
Не торопясь, он отхлебнул квасу, вместе с кружкой повернулся на табурете лицом к залу и медленно, по очереди, оглядел «Черных петухов». Все-таки девять, а не десять. И все четверо тех, кто убил его отца, здесь.
Тощий, похожий на вечно голодную трущобную крысу Глюконавт Кальция.
Невысокий, почти квадратный, с короткими сильными руками и щеткой волос, начинающейся чуть ли не от насупленных бровей, Озверин.
Изящный, с красивым тонконосым лицом и нарочито безразличным взглядом, прячущимся за длинными черными и густыми, как у девушки, ресницами, Веня Красотуля.
И, наконец, лидер клана Лысый Череп, словно наглядный пример полного соответствия клички-позывного с живым танкистом.
– Как думаешь, это он на нас смотрит? – с ленцой осведомился Глюконавт.
– На меня точно посмотрел, я заметил, – в тон ему ответил Красотуля.
– Это потому что ты красивый.
– Я вот некрасивый, а на меня он тоже посмотрел, – сообщил Озверин.
– Может, мы ему все нравимся? Говорят, так бывает.
– Пошляки. Может, просто выпить хочет, а денег нет. Все деньги маме отдает, он же хороший мальчик. Видишь, квас пьет.
– А что ж мы тогда прямо как не танкисты? Надо его угостить. Он же эта… как его… восходящая звезда.
– Еще как восходящая. Хотя лично я знаю только одну рифму к слову «звезда».
– Узда?
– Это вторая.
Олег, выжидая удобный момент, продолжал молча разглядывать «Черных петухов».
– Слушай, разве это вежливо – вот так вот пялиться на людей и молчать?
– Думаю, не очень.
– Я думаю, это даже как-то оскорбительно.
– То есть он хочет нас оскорбить?
– Не знаю, но похоже. А давай спросим?
– Давай. Ты спросишь или я?
– Я спрошу, – веско сказал Лысый Череп, до этого молчавший.
Он поднялся из-за стола, и сразу стало видно, что росту в лидере «Черных петухов» без малого два метра. С недопитой кружкой пива в руке Лысый Череп сделал два шага и встал напротив Олега, покачиваясь с пятки на носок и обратно. Олег с интересом посмотрел на него и отпил квасу.
– Наглеешь, щенок? – почти ласково осведомился Лысый Череп.
– Ты даже не представляешь как, – ответил Олег.
Он поставил кружку на стойку, обернулся и попросил барменшу:
– Выключите музыку, пожалуйста.
Было в его голосе что-то такое, что видавшая виды
– Минуту внимания! – сказал он. Не надсаживая глотку, но достаточно громко, чтобы прислушались все. – Я, штаб-сержант Шалый, при вас, пользуясь своим правом, вызываю на Дуэль Смерти следующих танкистов из клана «Черные петухи». Глюконавта Кальция. Озверина. Веню Красотулю. И лидера клана – Лысого Черепа. Дуэли состоятся в ближайшие дни и в том порядке, который я только что огласил. Названные мной танкисты могут отказаться. Но тогда, согласно правилам, они теряют право в дальнейшем принимать участие в играх «КТО». О точном месте и времени проведения Дуэлей Смерти будет сообщено дополнительно. Спасибо за внимание.
Он уселся на табурет, взял свой квас, снова посмотрел в лицо Лысому Черепу и негромко сказал:
– Ну что, Череп, штаны не пора менять? Это тебе не четверо на одного. Официальный вызов получите сегодня. Ответ жду в течение двенадцати часов.
Слез с табурета, положил на стойку монету в один энерго, кивнул барменше:
– Спасибо, сдачи не надо.
В полнейшей тишине Олег успел сделать несколько шагов к выходу, когда сзади на его правое плечо легла тяжелая рука Лысого Черепа. Он остановился, покосился на толстые чужие волосатые пальцы с грязноватыми ногтями и брезгливо сказал:
– Руку убери, Лысый.
– Что?!
Лысый Череп попытался развернуть к себе наглого щенка. Но случилось нечто совершенно непонятное. Левой рукой щенок крепко ухватил правую руку Черепа за запястье, прижал к своему плечу, а правой резко ударил под локоть, в предплечье, одновременно крутнувшись на месте и подставляя правую ногу. Правая рука Черепа оказалась словно в тисках, не в силах противостоять ловкому движению Олега, он качнулся вперед, споткнулся о выставленную ногу и грохнулся ничком на пол. Только левую руку и успел подставить, чтобы морду не расквасить.
Вокруг одобрительно засмеялись.
– Браво, штаб-сержант! – воскликнул кто-то. – Лихо ты его. Чистое самбо!
Самбо Олег никогда не занимался, но спорт любил. С удовольствием играл в футбол, мог выполнить с десяток упражнений на турнике и брусьях, даже подтягивался на одной руке, чем неизменно вызывал чувство тихой зависти у одноклассников и восторга у одноклассниц. Он легко пробегал стометровку за двенадцать секунд и спокойно отжимался от пола пятьдесят раз. Дед Иван говорил, что сложением он похож на своего прадеда, отца деда Ивана – Андрея Владимировича Шальнева, погибшего в молодости.
– Я маленький был, но помню, – рассказывал дед Иван. – Он никогда специально мышцы не качал, но обладал такой, знаешь, взрывной силой. Природной. Как-то на пикник выехали большой компанией, несколько семей. Мужики подпили и давай бороться на траве. Так твой прадед всех покидал, хотя никакой борьбе не учился, насколько я знаю, и были там противники тяжелее его и выше ростом гораздо. Читал книгу Джека Лондона «Время-не-ждет»?
Олег признался, что не читал. Он не особо любил Джека Лондона, считая его безнадежно устаревшим писателем.