Танкисты Великой Отечественной (сборник)
Шрифт:
Инженерную разведку производить было некогда да и нечем. Чтобы не нарваться на очередной фугас, дал команду Якову Петровичу взять вправо метров на пятьдесят и там переправляться. Ревуцкому приказал идти точно по нашему следу. Злосчастную речку оба экипажа преодолели благополучно, так и не узнав, что за экипаж погиб здесь.
Километров пятнадцать мы двигались по грунтовым дорогам, в основном лесом, лишь один раз пройдя вблизи населенного пункта. К передовому командно-наблюдательному пункту подошли около двух часов дня, упредив назначенный срок на целых полчаса. Доложил комдиву Каладзе о прибытии в его распоряжение.
— Я ждал батарею, а вас только двое. Почему не пять? — спросил полковник, здороваясь за руку со мной и Ревуцким.
— Третья машина будет через два часа, остальные — через пять. Все
— Если так, сделаем пока следующее. Вы со взводом станковых пулеметов выйдете на шоссе Лукув — Брест и займете там оборону. Немцев там пока нет. Ваша задача: не дать противнику производить переброску войск и военных грузов в ту и другую сторону. Шоссе оседлать намертво и удерживать до подхода стрелковых частей, — закончил короткое распоряжение Каладзе.
Посадили десантом на самоходки младшего лейтенанта, его пулеметный взвод с двумя «максимами» и медленно двинулись по хвойному мелколесью просеки. Трех-четырехметровые ели и сосны полностью укрывали машины, их разлапистые ветки часто и чувствительно хлестали по лицу, приходилось прятать голову за крышку люка, стараясь не терять при этом обозрения маршрута. Странно, но почему-то каждый раз, когда я прятался за люк, чтобы избежать очередной «пощечины», невольно всплывали в памяти слова полковника Каладзе: «Немцев там нет». И в какой-то момент седьмым, обостренным на фронте чувством я вдруг четко ощутил: они где-то здесь, совсем близко! — и остановил самоходку. Покинув машины, мы, трое офицеров и двое механиков-водителей, вооружившись автоматами и гранатами, бесшумно двинулись в сторону шоссе и вскоре явственно услышали шум моторов и громыхание движущейся тяжелой техники. Судя по звуку, до трассы оставалось метров сто. Прошли дальше и чуть не попятились от неожиданности: по шоссе на полной скорости мчались вражеские бронетранспортеры, тягачи артиллерию тянут с артрасчетами в кузовах машин, грузовики с мотопехотой, другие транспорты! Не менее как моторизованный полк спешил на усиление неведомой нам группировки! Длина такого эшелона техники могла достигать тридцати километров! Идут полным ходом, безнаказанно! Я принял решение атаковать. Здесь же, возле шоссе, в двух словах поставил задачу экипажам и пулеметчикам:
— Врезаемся в колонну двумя машинами. Моя самоходка разворачивается влево и давит фашистов при встречном движении. Ревуцкий наседает вдогонку, по ходу движения колонны. Каждую самоходку поддерживает огнем один пулемет. Действовать до полного уничтожения всех машин и боевой техники!
Нам пришлось подойти почти к самому шоссе, чтобы оценить характер кюветов, которые предстояло преодолеть самоходкам. Кюветы оказались примерно метровой глубины и очень широкие. Я уточнил приказ:
— Кювет будем перескакивать с ходу под прямым углом.
Обратно мы не шли, а бежали, чтобы не упустить такой благоприятный момент для нанесения внезапного удара.
Самоходки двигались к шоссе бесшумно, но быстро. Метрах в тридцати от трассы остановились сдесантировать пулеметчиков и сразу же на максимальных скоростях рванулись к шоссе. За эти считаные метры Яков Петрович сумел так разогнать самоходку, что кювет она почти перелетела и, развернувшись на месте, сразу ударила левым краем лобовой брони по головному бронетранспортеру, отправив его в канаву вверх колесами! А мы уже тараном устремились навстречу вражеской колонне — на скорости, броней и тяжестью принялись давить и опрокидывать технику! От такого зрелища шоферы передних машин, запаниковав, пытались уйти в сторону, другие разворачивались, третьи безуспешно пытались преодолеть кюветы, чтобы скрыться в лесу; остальные, побросав машины, спасались бегством, устремляясь к лесу! Но большинство машин по инерции продолжало двигаться вперед, от чего транспорты сталкивались, наезжали один на другой! И движение наконец застопорилось! На шоссе царили полный хаос и паника! А Яков Петрович с точным расчетом продолжал наносить удары, опрокидывая машины в глубокие кюветы! Пулеметчики из леса длинными очередями били по уцелевшим фашистам, не давая им ускользнуть в чащу! Пулеметные очереди настигали и тех, кто выкарабкивался из деформированных кузовов и кабин! На мгновение я открыл люк, посмотреть, как действует самоходка Ревуцкого, и увидел только корму его машины, сильно дымящую выхлопными трубами:
Нисколько не сомневаясь, что Павел со своим экипажем задачу выполнит успешно, не допустит безнаказанного ухода транспортов, я все же связался с ним:
— Как дела?
— Идем со скоростью пятьдесят пять. Подавили до полсотни машин, часть были с пушками. Живую силу бьем гранатами и автоматами. Двигатель начал перегреваться, а немцы удирают очень быстро. Бросают вставшую технику. От страха сопротивление не оказывают, бегут в лес, — скороговоркой доложил Ревуцкий.
Пока я разговаривал, Яков Петрович продолжал утюжить колонну, давя, опрокидывая, сталкивая направо и налево в кюветы бронетранспортеры, машины, прицепы. Уцелевшие фрицы спасаются бегством, бросая погибших и раненых возле разбитых машин.
Не могу не повторять снова и снова! Яков Петрович Михайлов был механиком высочайшего класса, наверное, самым опытным в Вооруженных Силах! Больно думать, что потом, после меня, уже в другом экипаже, он погиб. Все годы не могу отделаться от мысли, что, если бы мы продолжали действовать вместе, возможно, он остался бы живым.
Примерно в десяти километрах от просеки мы раздавили последнюю машину. На этом колонна оборвалась. Машины Ревуцкого не было видно, она ушла далеко, продолжая догонять пытавшиеся уйти транспорты.
Предполагая, что могут объявиться и другие колонны, я приказал продвинуть самоходку вперед, в кустарник, и нужно было дать остыть перегретому двигателю. Как только самоходка остановилась, связался по радио с Бакуровым и предупредил:
— Реку западнее Стулина форсируйте правее дороги по нашему следу, а то можете напороться на фугас.
И сразу же снова связался с Ревуцким.
— Разбил еще машин двадцать! — доложил Павел. — Жаль, упустил два легковых автомобиля, ушли на большой скорости!
Слушая сообщение взводного, я не отрывал глаз от бинокля и внезапно увидел, что на дорогу втягивается новая колонна из пяти бронетранспортеров-вездеходов на колесно-гусеничном ходу и двух десятков автомобилей. Был ли это арьергард разгромленного полка?
— Будем драться, — обратился я к экипажу. — Дадим подойти им метров на сто пятьдесят и бьем по бронетранспортерам. Потом, на шоссе, займемся машинами.
Мозалевский с трофейным пулеметом примостился на правой стороне верхнего люка в готовности открыть огонь по тем, кто попытается сбежать. В самоходке царила мертвая тишина. Впереди слышался шум моторов. В эти напряженные минуты каждый пристально вглядывался в приближающиеся на большой скорости стальные корпуса машин.
— По головному бронетранспортеру, бронебойным! Огонь! — скомандовал Быкову.
Взрывной волной взвихрило пыль, сухую хвою, скрыв шоссе, но не успела осесть поднятая пыль, как мы увидели горящий бронетранспортер! В следующее мгновение в его задымленный хвост по инерции врезался идущий следом. Пятый вездеход начал пятиться, пока не столкнулся с идущим сзади грузовиком. Третий и четвертый поспешно разворачивались, стараясь разойтись в стороны. В колонне автомашин тоже возникли паника и неразбериха, в передней части машины наскакивали друг на друга, а в хвосте пытались отходить задним ходом, стараясь спастись бегством!