Танкисты Великой Отечественной (сборник)

Лоза Дмитрий Федорович

— Василий Павлович, брак оформлен.

— Давай срочно номер брачного свидетельства.

Получив номер, я оформил его и отправил в ЦК.

— Ну, и артисты вы! Я разберусь с вами. — с негодованием проворчал в трубку Потапов, но согласился, что препятствие устранено. Назначение состоялось.

Вскоре Потапов с двумя помощниками приехал в ГУК проводить проверку. Никогда еще такого не было! Он остался доволен работой, но высказал мне все, что он думает по поводу назначения на должность командующего ЦГВ, и предупредил, что еще раз такого не простит.

Когда он приехал с Дальнего Востока, мы встретились. Он сердечно поблагодарил меня и пригласил в ЦГВ в отпуск. Летом мы с женой по обменной путевке поехали в ЦГВ. Он нас радушно встретил, познакомил с женой, симпатичной, невысокого роста женщиной.

Первое время ей было тяжело в генеральской среде, но постепенно она обвыклась. Язов был очень доволен женитьбой, и, видимо, она оказала на него положительное влияние. Прекратились разговоры про выпивку и женщин. Ни одной жалобы ни ГУК ни ЦК не получили. Впоследствии, когда его назначали командующим Среднеазиатским военным округом, никаких возражений не было.

Работа была интереснейшая, хотя и напряженная. Приходилось держать в голове информацию о сотнях людей, помнить их сильные и слабые стороны, оценивать возможности и соответствие той или иной открывающейся вакансии. Помимо этого, приходилось доказывать начальству и ЦК партии, что именно подобранная кандидатура достойна этой должности. Помимо вызова для собеседования офицеров в Москву, очень много приходилось ездить с инспекциями по округам, знакомиться с офицерами, состоянием дел и кадровой работой. Своими собственными глазами я наблюдал, как постепенно разлагается наша армия.

В войсках укоренялось равнодушие к военным дисциплинам и в первую очередь к уставам и наставлениям. В училищах курсантам не прививалась любовь и уважение к ним, а в войсках перестали требовать их выполнения. Виной тому были волюнтаризм, нежелание прежде всего старших офицеров, начиная с министра обороны, следовать уставам. Высшее командование считало себя стоящим над уставами и не собиралось их исполнять. Особенно расцвело это пренебрежение во времена, когда министром обороны был Гречко. Его необузданная властность, волюнтаризм и себялюбие послужили катализатором процессов деградации личного состава армии. Именно при нем пышным цветом расцвели протекционизм, подношения, барство. Главному управлению кадров приходилось выполнять его прихоти. То он требовал, чтобы не было командиров дивизии старше 45 лет, то приказывал не назначать на армию и корпус старше 45 лет, то чтобы не было командиров полков в звании майор, и так далее. А ГУК и управления кадров войск выполняли все его требования. Толковых командиров дивизий рассовывали куда угодно. В стремлении найти кандидата на должность командующего армией в 45 лет некоторых офицеров прогоняли по должностям, не давая на них задерживаться дольше одного года. Получалось, что от командиров рот до командиров армий все молодые и неопытные. Многие от капитана до генерала прошагали за пять лет! Сейчас горько и тяжело сознавать, что я был исполнителем этих указаний.

Помимо этого, Гречко старался выдвигать на руководящие посты только украинцев. Вообще украинцы ревностные службисты, и среди них было много хороших командиров, но их засилие в армии привело к тому, что после смерти Гречко несколько лет украинцев не удавалось назначить ни на какие должности — исправляли положение!

После смерти Гречко министром обороны стал Дмитрий Федорович Устинов, а начальником Генерального штаба Николай Васильевич Огарков. Огарков был большая умница. Высокий стройный исключительно трудолюбивый. Работал с утра и до позднего вечера на износ. Быстро схватывал суть вопроса и, обладая отличной памятью, никогда не читал доклады по шпаргалке. Слушать его было приятно. Устинов очень с ним сдружился. И первое время они были что называется не разлей водой. Дмитрий Федорович занимался вопросами вооружения и оснащения армии, а Огарков решал оперативно-стратегические вопросы, вопросы подготовки, обучения войск.

Огарков понимал, что надо реформировать армию, сокращать ее численность. Ведь содержание 5 миллионов 200 тысяч солдат и офицеров тяжелым бременем ложилось на экономику страны. Он решил объединить ПВО и ВВС, а также свести под командование Главкома сухопутных войск, Гражданскую Оборону, ДОСААФ и военкоматы. Кроме этого он решил создать главкоматы западного (ЗГВ), юго-западного (Одесский Закарпатский и Киевский округа), южного (Средняя Азия), юго-западное (Закавказье) и восточного (Дальний Восток) направлений. Но реализовать эти

планы ему не удалось — началась война в Афганистане. Эти попытки реформ встретили резкое сопротивление. Началась закулисная борьба. И тут ввязался мой начальник Шкадов. Он начал вбивать клин между Огарковым и Устиновым. Шкадов выслушивал главкомов и через помощников Устинова передавал их отношение к Огаркову. Помимо этого он начал внушать Устинову мысль, что начальник ГШ подменяет во многих вопросах министра обороны и вроде у нас два министра обороны. Поначалу Устинов не реагировал: «Мы работаем дружно, у нас ни каких трений и противоречий нет». Но щель потихоньку образовалась. Началось все с мелочей. Например, представление делается на нескольких командующих армией и начальников штабов округов. Я их оформляю и еду визировать. Если не срочно, то за неделю я собираю все необходимые подписи, а если требовалось срочно, то я обзванивал приемные и лично подъезжал в ГШ, ГлавПУР и ЦК. Меня принимали сразу. Как-то привез я представления. Огарков посмотрел: «Я был у этого начальника штаба округа. Он слабо себя показал. Давайте придержим его немного». Он берет и вычеркивает его из списка. Я приехал, доложил Шкадову: «Все нормально, но Огарков вычеркнул такого-то». Тот на дыбы: «Какое он имел право вычеркивать?! Только министр обороны имеет право вычеркивать! Он мог не ставить визу, но вычеркивать права не имел!» Он к министру: «Вот смотрите, что Огарков делает. Кого хочет вычеркивает, кого хочет вписывает». Я присутствовал при этом разговоре, и мне было так неудобно. Я в следующий раз, когда к Огаркову приехал визировать, я ему всю эту историю рассказал и попросил больше никакие фамилии не вычеркивать. Вот с таких мелочей начал рассыпаться этот тандем.

Устинов проводит учения в Забайкальском военном округе. Там отрабатывали мобилизацию округа. Она прошла отвратительно. Наше мобилизование — это было чистое очковтирательство. Все, конечно, расписано, какие машины куда, кто в какой военкомат должен идти, но как объявили тревогу, начинается чехарда. Хватают тех, кто под руку попадется, не считаясь с предварительно составленными планами. Так получилось и тут. Устинов ругается. Начался поиск виноватого. Начальник округа обращается к министру: «Товарищ министр, это ГШ нам спустил такой план. Мы его проработали. Так что это результат планирования ГШ». — «Кто тут с ГШ» — «Начальник главка ГОМУ». Начальником был рослый подтянутый боевой генерал, друг Огаркова. Он подходит, доложился. Устинов на него:

— Что же вы такие дурацкие распоряжения отдаете, которые войска выполнить не могут?

— Товарищ министр обороны, мы дурацких распоряжений не даем. Мы отрабатываем их, проверяем. У них все было правильно и расписано, но поскольку они не подготовлены, не проводили занятия, то получилось смешение. Поэтому они не справились с задачей.

— А вы чем занимаетесь здесь? Какой х… вас сюда послал?

А командующий округом подливает масла в огонь, говорит, что они тут командуют, а мы ничего не можем сделать. Устинов еще больше завелся, перешел на оскорбления. Тогда этот генерал говорит:

— Товарищ министр обороны я прошу вас меня не оскорблять! Я генерал-полковник и потрудитесь со мной разговаривать подобающе!

— Да кто ты такой!? Да я тебя в порошок сотру! Тебя родная мать не узнает!

— Товарищ министр обороны, разрешите мне написать рапорт и сложить с себя полномочия.

— Ну и пиши! Немедленно! Прямо тут!

Он написал.

— Все, вон отсюда, ты мне больше не нужен.

Он улетел. В Москве доложил Огаркову о произошедшем. Тот его успокоил, пообещав не увольнять, а поговорить с министром по возвращении с учений. Сам же закрутился и забыл поговорить с Устиновым. А тут опять у них какая-то стычка, и Устинов ему выложил:

— Вы ведете себя так, как будто у нас не один, а два министра обороны. Фамилии из представлений вычеркиваете, я приказал этого генерал-полковника уволить, а вы его до сего момента не увольняете. Какое вы имеете право? Я принял решение, и вы обязаны его исполнить!

— Дмитрий Федорович, я хотел с вами поговорить по поводу этого генерала. Он талантливый человек, отлично справляется со своими обязанностями.

— Вы должны выполнить мой приказ!

Оба расстроились, не разговаривали друг с другом несколько дней. Тут Огарков едет в отпуск: