Танкисты Великой Отечественной (сборник)
Шрифт:
— Все, — говорит, — Василий Павлович, приезжаешь в Москву, я тебя угощу «Десантной водкой № 1» и «№ 2». «Десантная водка № 1» — это 50 граммов гранатового сока и 50 чистого спирта, а «№ 2» — томатный сок и половина спирт.
А назавтра надо ехать с президентом по стране! Я-то одет в рубашку с коротким рукавом, а они в полной форме. Но ничего — справились.
Потом я показал Маргелову две йеменские воздушно-десантные бригады, а он на голову выше всех, могучий, свободно держит себя — настоящий генерал. Он на всех произвел впечатление. Собрались не только войска, но и все шейхи пришли (они встречали президента).
Вернулся я из Йемена осенью 1971 года. Напоследок я по всем правилам науки описал театр военных действий. В этом докладе я описал общую обстановку, животный и растительный мир, водные артерии, дороги с грузоподъемностью всех мостов. Описал я также племена и их взаимоотношения. Получилась работа на шестьсот печатных страниц. Я ее отослал в наш Генштаб, а уж куда она там делась — не знаю. До сих пор жалею, что второй экземпляр не захватил с собой в Москву!..
Снова дома
Возвращение в Москву не было простым. Очень сложно оказалось получить новое назначение. Если до должностей уровня командира дивизии можно было пробиться просто за счет собственной энергии и способностей, то выше в игру вступали совершенно другие качества и свойства. Назначения шли по родству, знакомству и даже внешнему виду. Это я ощутил на себе, когда передо мной одна за другой закрылись должности генерала по особым поручениям министра обороны и первого заместителя начальника штаба Киевского военного округа. Мне объяснили, что руководству не понравился мой небольшой рост. К тому же не умел я пускать пыль в глаза начальству. Хоть и прошел все должности с отличными отзывами, но, видимо, мой характер не был достаточно «гибок». Судя по дневниковым записям, сделанным в то время, я корил себя, что не использовал службу с Чуйковым и Гречко для продвижения по карьерной лестнице. Теперь же, когда жизнь подходит к концу, я могу поставить это себе в заслугу: все, чего я добился, я добился сам, своими силами, навыками, знаниями. А тогда… В конце января 1972 года, через три месяца после возвращения из командировки, так и не получив назначения, я не выдержал, позвонил генералу Виноградову и попросил принять меня. В разговоре я спросил:
— Какие у вас отношения с министром обороны?
— Хорошие, — ответил он.
— Не сможете ли вы в удобной форме ему напомнить обо мне или устроить встречу?
— Нет. Я считаю, что это будет не совсем удобно. Министр очень занят, и с вашим вопросом идти к нему не солидно, — заявил Виноградов. — Может, имеет смысл пойти к генералу армии Соколову? — вслух, как бы размышляя, заметил он.
— Это первый заместитель министра? — встрепенулся я.
— Да.
— Так он меня знает, в 1968 году был у меня на полковых и дивизионных учениях!
Виноградов задумался и через минуту бросил:
— Идем.
В приемной сидел порученец, генерал Семенов. Представив нас и объяснив суть дела, Виноградов ушел. Выслушавший его Семенов спокойно сказал:
— Как хотите. Я могу доложить, и Соколов вас примет,
Я задумался, долго взвешивал все «за» и «против» и все же решил пойти.
Соколов принял меня сразу. В обширном кабинете за письменным столом сидел довольно постаревший за последнее время генерал. Лицо строгое, чуть усталое. Из того, как он со мной поздоровался, я понял, что он меня не узнал. Я доложил, что прибыл из ИАР, где был главным военным советником. Соколов расспросил меня о политической жизни в стране, об армии. Затем спросил:
— Что у вас ко мне?
— Я прибыл три месяца назад, а назначения все нет. Жить негде, ютимся у родственников, выплата идет только за звание.
— Кто вами занимается: ГУК или управление кадров Сухопутных войск?
— И те и другие.
Генерал снял трубку и попросил соединить с начальником ГУКа генералом Алтуниным. Обратившись к нему по имени и отчеству, он спросил:
— Александр Терентьевич, что это у вас генералы прибывают из загранкомандировки, а вы их не можете обеспечить должностями? Вы же заранее знаете о их прибытии. Нужно готовиться. Вот у меня Брюхов, он получает только за погоны. Вы уж разберитесь и ускорьте назначение.
По тону разговора я понял, что Алтунин был раздражен. Приходилось признать, что разговором с Соколовым я нажил себе неприятности…
На следующий день я был вызван к начальнику ГУКа. Войдя в его кабинет, я доложился. За столом сидел Алтунин: моложавый, с приятным, открытым лицом генерал. Было видно, что он настроен на крутой разговор:
— С каких это пор генералы стали ходить и наниматься на работу, используя знакомства, совместную службу и расположение начальства?
Я попытался объясниться, но он меня прервал:
— Мы вас назначаем заместителем командующего армией по боевой подготовке; в Чернигов, в 1-ю гвардейскую общевойсковую армию. Решение окончательное, и других не будет.
Так был подписан мой приговор, который я сам себе выхлопотал, — собачья должность «пожарного», мотающегося по частям и «тушащего» недостатки, обучающего личный состав. Я спорить не стал, сказав, что «приказ есть приказ, и я его выполню». Мое поведение слегка обескуражило Алтунина. Видимо, он приготовился к тому, что я начну отказываться от этой тяжелой и неблагодарной должности, надеясь дать мне бой. Не вышло. Тогда он продолжил уже примирительно:
— Конечно, мы задержали назначение. Хотели назначить вас начальником штаба армии или первым заместителем командира армии, но ничего не вышло, должности не открылись. Так что поезжайте в Чернигов. Эти должности от вас не уйдут. Поработаете, покажете себя и будете назначены на обещанную должность. Должность хорошая, с нее многие начинают, а затем пойдете дальше.
— Уже поздно, мне 48 лет, — с горечью сказал я.
Разговор был окончен, и мне разрешили идти. Вот так! Надо сказать, разбаловался я в Йемене на должности главного советника. Там со мной считались! Я был окружен почетом, у меня был личный самолет, машины, штат сотрудников. Думал, приеду в Союз, и тут будет точно так же. А тут мне показали — каждый сверчок знай свой шесток. Придется тянуть лямку тяжелой и изнурительной службы.