Танковая война на Восточном фронте
Шрифт:
Стабилизация линии прицеливания осуществлялась при помощи гироскопа, смонтированного в головной части прицела. Гироскоп был связан с нижней призмой, которая поворачивалась в сторону наклона на половину угла наклона. Поэтому изображения цели и местности были неподвижны по отношению к горизонтальной черте перекрестия прицела. Гироскоп давал возможность производить автоматический выстрел в момент, когда оси гироскопа и канала ствола были параллельны.
Автоматический выстрел происходил при замыкании контактов стрельбы (один — на гироскопе, другой — на корпусе прицела). Сигналом замыкания служил световой кружок («зайчик»), пересекавший горизонтальную черту перекрестия прицела.
В начале войны система была снята с вооружения из-за недостаточного освоения в войсках, конструктивных и эксплуатационных недостатков.
Как уже говорилось, американские средние танки М3, поставляемые по ленд-лизу
Увы, наши танкисты не жаловали американские стабилизаторы и во всех или почти во всех случаях заштыривали (выключали) их.
В СССР в 1943–1945 гг. разрабатывались стабилизаторы для 76,2-мм пушки С-34 танка Т-34 и для 85-мм пушки ЗИС-С-53 танка Т-34—85. В разработке этих стабилизаторов (СТП-34 и СТП-С-53) большая заслуга принадлежала М.М. Лихачёву. В отличие от прицела ТОС в этих конструкциях стабилизировалось орудие, но из-за больших габаритов стабилизаторы приняты не были.
Эффективные стабилизаторы танковых пушек были созданы лишь во второй половине 1950-х годов. В США первый серийный двухплоскостной стабилизатор получил танк М60 в 1959 г., а у нас первый серийный одноплоскостной стабилизатор СТП-1 «Горизонт» был установлен на танке Т-54А, а первый серийный двухплоскостной стабилизатор СТП-2 «Уклон» — на танке Т-54Б.
Перейдём к другой загадке войны — использованию реактивных снарядов М-8 и М-13 в качестве противотанковых средств. Не только в художественных фильмах, но и в мемуарах офицеров гвардейских минометных частей и даже в секретных военных трудах, обобщающих опыт войны, реактивные установки БМ-13 и БМ-8 выдаются за эффективное противотанковое средство.
Вот я беру в руки книгу ««Катюши» на поле боя» [82] , в создании которой помощь авторам советами и воспоминаниями оказали маршал артиллерии П.Н. Куликов и многочисленные генералы и офицеры. Вот на странице 29 описываются бои в октябре 1941 г. под Волоколамском: «18 октября только 3-м дивизионом капитана М.П. Хаблова в селе Жилино было выведено из строя около 20 танков». Стоп, секунду — да это цитата. Смотрю сноску: «Полевая реактивная артиллерия в Великой Отечественной войне. М., 1955. С. 20». Так это вообще огромный том, да ещё секретный. У меня его нет под рукой, посему опять продолжаю листать ««Катюши» на поле боя». Смотрю страницу 38: с 1 по 3 декабря 1941 г. только в полосе 5-й армии «катюши» уничтожили до 12 танков. А вот Курская дуга (стр. 114): 6–7 июля у станции Поныри 65-й гвардейский минометный полк уничтожил 25 танков.
82
Дегтярев П.А., Ионов П.П. «Катюши» на поле боя. М., Воениздат, 1991.
Но вот я беру в руки скучнейшую брошюру «Таблицы стрельбы реактивными снарядами М-13» издания 1942 г. Из неё следует, что при дальности стрельбы 3000 м отклонение по дальности составляло 257 м, а боковое — 51 м. Для меньших расстояний отклонение по дальности вообще не приводилось, так как рассеивание снарядов не поддавалось расчёту. Нетрудно представить вероятность попадания реактивного снаряда в танк на такой дистанции. Если же теоретически представить, что боевая машина как-то ухитрилась выстрелить в танк в упор, то и тут дульная скорость 132-мм снаряда составляла всего 70 м/с, что явно недостаточно, чтобы пробить броню «тигра» или «пантеры». Здесь недаром оговорен год издания таблиц стрельбы. По таблицам стрельбы ТС -13 одного и того же реактивного снаряда М-13 среднее отклонение по дальности в 1944 году составляет 105 м, а в 1957 году — 135 м, а боковое, соответственно, 200 и 300 метров. Очевидно, что вернее таблицы 1957 года, в которых рассеивание увеличилось почти в 1,5 раза, так что в таблицах 1944 года имеют место ошибки в расчётах, или, скорее всего, преднамеренная фальсификация для поднятия боевого духа «отцов-командиров».
Спору нет, если снаряд М-13 попадёт в средний или лёгкий танк, то он будет выведен из строя. Лобовую же броню «тигра» снаряд М-13 пробить не в состоянии. Но чтобы гарантированно попасть в одиночный танк с дистанции тех же 3 тысяч метров, надо выпустить от 300 до 900 снарядов М-13 из-за их огромного рассеивания, на меньших же расстояниях потребуется ещё большее число ракет.
Откуда
Не будем забывать и тот факт, что в советское время, да и сейчас мемуары пишут не столько ветераны, сколько мало компетентные в военном деле литобработчики. А те жаждут угодить начальству и обывателю и, соответственно, пишут «что надо».
Но вот иной пример, рассказанный уже известным нам Дмитрием Лозой. В ходе Уманьско-Батлшанской наступательной операции 15 марта 1944 г. два «Шермана» из 45-й механизированной бригады 5-го мехкорпуса застряли в грязи. Десант с танков спрыгнул и отступил. Немецкие солдаты обступили застрявшие танки, «замазали грязью смотровые щели, залепили черноземом прицельные отверстия в башне, полностью ослепив экипаж. Стучали по люкам, пытались их открыть штыками винтовок. И всё горланили: «Рус, капут! Сдавайтися!»»
Но тут выехали две боевые машины БМ-13. ««Катюши» передними колесами быстро спустились в кювет и дали залп прямой наводкой. Яркие огненные стрелы с шипением и свистом устремились в лощину. Через мгновение ослепительное пламя заплясало вокруг «Эмча». Когда дым от взрывов ракет рассеялся, танки стояли, на первый взгляд, невредимыми, только корпуса и башни были покрыты густой копотью. По уцелевшим фашистам, разбегавшимся в разные стороны, открыли огонь танкисты».
Танкисты, попавшие под огонь М-13, от всей души благодарили своих спасителей: «Евгений Шапкин обнял и расцеловал офицера-артиллериста. «Спасибо, дружище, за выручку! Немного не по себе от вашей работы, но что поделаешь. На войне всякое бывает».
Исправив повреждения гусениц, выкинув обгоревшие брезенты, «Эмча» ушли на Могилёв-Подольский» [83]
Итак, по двум «Шерманам» в упор выпустили тридцать два 132-мм снаряда М-13, и у них… лишь обгорел брезент.
Уверен, что найдутся «знатоки», которые, прочитав эту главу, начнут писать гневные опусы, мол, Широкорад охаивает нашу реактивную технику, не понял роль «катюш» в Великой Отечественной войне и т.д.
О «катюше» (М-13) и её забытом братце «Луке Му…ве» (М-30) я, слава богу, написал много книг — от «Отечественных миномётов и реактивной артиллерии» (Минск: Харвест: Москва: ACT, 2000) до «От «катюши» до «Смерча»» (М.: Вече, 2005), и всех интересующихся действиями нашей и германской реактивной артиллериями я туда и отсылаю.
83
Лоза Д.Ф. Танкист на «иномарке». С. 32–33.
А в завершение стоит сказать пару слов об авиационных неуправляемых ракетах. К началу Великой Отечественной войны 82-мм реактивные снаряды состояли на вооружении истребителей-бипланов И-15бис и И-153. Самолёты не имели бронирования жизненно важных частей. Боевая нагрузка штурмовиков включала до 150 кг бомб или (4–8) х РС-82, а также 4 пулемёта нормального калибра: ПВ-1 — на И-15бис и ШКАС — на И-153.
Первое применение реактивных снарядов нашей авиацией было в целом неудачно. Одной из причин этого явилось нежелание лётчиков на небронированных машинах подлетать близко к цели. Снаряды запускались в основном с дистанции 600–700 м, то есть вне предельной досягаемости пулемётного огня. Поэтому в июле — сентябре 1941 г. на НИП АВ ВВС КА [84] были проведены стрельбы реактивными снарядами РС-82 и PC-132. Они показали малую эффективность стрельбы ими по малоразмерным целям, и особенно по танкам. В то же время массированное применение реактивных снарядов по площадным и линейно вытянутым целям (по колоннам войск) давали определённый эффект.
84
НИП АВ ВВС КА — Научно-испытательный полигон авиационного вооружения ВВС Красной Армии.