Танковые сражения. Боевое применение танков во Второй мировой войне. 1939-1945

фон Меллентин Фридрих Вильгельм

Шпеер. На этом этапе войны Гитлер обманывал нас всех. Начиная с лета 1944 года он распространял через посла Хевела из министерства иностранных дел слухи о том, что переговоры с иностранными государствами уже начались. Этот факт уже во время процесса подтвердил мне и генерал– полковник Йодль. Так, например, то, что Гитлера несколько раз посетил посол Японии, интерпретировалось как свидетельство того, что через Японию мы ведем переговоры с Москвой. О министре Нейбахере, который давал показания перед трибуналом в качестве свидетеля, сообщалось, что он начал переговоры с Соединенными Штатами где-то на Балканах. Бывшему советскому послу в Берлине приписывалась инициатива начала переговоров в Стокгольме».

Рост производства вооружений вплоть до осени 1944

года и в самом деле удивляет. И все же объемов выпуска было недостаточно для удовлетворения потребностей фронта, и любой солдат-фронтовик может подтвердить этот печальный факт. Ожесточенные сражения в России и Нормандии, а также катастрофическое отступление лета 1944 года привели к потерям, которые наш тыл просто был не в состоянии восполнить. Крах наступил, по свидетельству Шпеера, тогда, когда прекратилось снабжение горючим и были уничтожены все наши коммуникации вследствие массированных воздушных атак англо-американцев. Даже если необходимое вооружение и боеприпасы имелись в Германии, они уже не могли попасть на фронт – по крайней мере, в достаточном количестве.

С другой стороны, союзники имели все необходимое, и ресурсы Соединенных Штатов и Великобритании были столь велики, что они имели возможность поставлять огромное количество военных материалов России. К тому же по производству танков и артиллерийских орудий Россия значительно превосходила западных союзников.

Экономическое превосходство противника и наша неспособность противостоять его воздушным налетам не оставляли нам никаких шансов привести войну к победоносному завершению. Я не возлагаю вину на немецкую промышленность; ее достижения были выдающимися, но, тем не менее, все равно недостаточными для противостояния объединенным ресурсам Соединенных Штатов, Британской империи и Советского Союза. Для Германии было совершенным безумием одновременно бросать вызов этим трем государствам, это могло закончиться только одним результатом.

Утверждение, что войну можно было бы выиграть, если бы не предательство и саботаж, полностью опровергается фактами, приведенными выше. Если даже мы допустим, что саботаж действительно существовал, то тогда мы должны признать, что он ускорил бы наше поражение в войне, но ни в коем случае не мог быть основной причиной нашего поражения. Существует убежденность в том, что саботажники-оппозиционеры делали все, что было в их силах, чтобы ускорить поражение Германии. Говорят, что они тормозили производство вооружений и поддерживали контакты с противником, не отправляли вовремя пополнения на фронт. Но вся литература о движении Сопротивления, в том числе и принадлежащая враждебно настроенным авторам, не содержит не единого подтверждения того, что на фронте когда-либо имел место саботаж. Отдельные случаи были незадолго до начала войны, в самом начале кампании во Франции и в последние месяцы войны, когда члены движения Сопротивления входили в политические контакты с нашими противниками. Этим все и ограничилось.

Генерал Гальдер по этому поводу пишет: «Мой главнокомандующий и я выступали против Гитлера, когда требовалось помешать ему принять решение, которое, по нашему совместному мнению, было невыгодно для Германии и для армии. Но мы никогда не умалчивали и не откладывали информацию о том, что нужно сражающимся на фронте войскам для выполнения ими своих трудных, тяжелых задач. В борьбе с Гитлером мы никогда не делали ничего, что могло бы повредить солдату на передовой» [276] .

276

Bor P. Gesprache mit Haider. Wiesbaden, 1950.

Существует мнение, что в последние месяцы войны пополнения не прибывали на фронт, что снаряжение пехоты поступало в танковые дивизии, а пехотные части получали горючее, необходимое для танковых подразделений. Любой находившийся в то время на передовой прекрасно понимает причины, по которым такие вещи происходили. В последние месяцы войны все наши коммуникации были полностью нарушены, так что пополнениям было буквально

невозможно добраться до места своего назначения. Командиры различного уровня накладывали руки на все, что находилось в районах расположения их войск, зачастую перехватывая целые составы с грузами. Более того, мы прекрасно знали о том, что пополнения, вооружения и горючее, предназначенные фронту, задерживаются гаулейтерами, которые использовали все это для своих собственных частей фольксштурма.

Остается определить наше отношение к событиям 20 июля 1944 года – покушению на Гитлера. Лично я услышал об этом по радио в ходе тяжелых оборонительных боев в районе Лемберга (Львова). Реакция на это фронтовиков была совершенно недвусмысленной. Нас потрясло известие о том, что немецкий офицер оказался способен совершить покушение, тем более в то время, когда сражавшиеся на Восточном фронте отдавали свои жизни, стараясь остановить продвижение русских войск. Мы знали о злоупотреблениях руководителей «коричневорубашечников», в особенности рейхскомиссаров, о вызывающе высокомерном поведении этих людей и о злодеяниях особых отрядов (эйнзатцшруппе) СС, хотя присутствие этих малоприятных персонажей почти не наблюдалось вблизи фронта. Партийные функционеры были не очень-то популярны среди фронтовиков. Во время затишья было много разговоров обо всех этих «господах», но буквально все считали, что в этом надо будет разобраться после войны. Тем не менее солдаты-фронтовики – а мы, офицеры Генерального штаба, гордились своей принадлежностью к ним – были возмущены, услышав о покушении на Гитлера. Мы не хотели верить в это и продолжали выполнять свой долг.

Лишь оказавшись в лагере, мы узнали обо всем том, что стояло за этим покушением. Я должен признать, что люди, ответственные за это, были движимы высокими идеалами и глубочайшим осознанием своей ответственности за судьбу нашей страны. Полковник граф фон Штауффенберг и его соратники из Верховного командования сухопутных сил поняли, что режим Гитлера ведет Германию к катастрофе. Они искренне считали, что устранение фюрера может спасти Германию от дальнейшего кровопролития. Но если бы покушение на Гитлера оказалось успешным, оно имело бы своим следствием кровавый внутренний конфликт с войсками СС. Никакого прогресса не было бы достигнуто и в области внешней политики. Наши противники уже решили требовать «безоговорочной капитуляции», независимо от того, национал-социалистическое правительство в Германии или нет. Провозгласив такую политику, Рузвельт только укрепил в каждом немце волю к сопротивлению, совершив ту же самую ошибку, что и немецкие политические лидеры в России, не желавшие видеть разницы между коммунистами и русским народом. Если бы покушение на Гитлера оказалось успешным, немецкий народ считал бы наш офицерский корпус, и в частности германский Генеральный штаб, ответственным за катастрофу.

Во всяком случае, мы должны помнить, что война была проиграна не участниками заговора 20 июля 1944 года.

Заключение

Эта книга посвящена в основном рассмотрению военных вопросов, и вполне естественно, что, будучи германским офицером, я глубоко озабочен вопросом чести и престижа германского оружия. Каким бы ни был приговор истории относительно нацистской Германии, следует признать, что в период 1939–1945 годов вермахт совершил выдающиеся подвиги и достойно поддержал великие боевые традиции немецкой нации. Но у меня нет никакого желания возвеличивать войну или разжигать чувства горечи поражения и желания реванша. Наоборот, те серьезные проблемы, перед лицом которых оказались народы Западной Европы, требуют реалистического подхода к вопросам войны и мира.

В этой книге я попытался изложить главные тактические уроки, извлеченные из опыта войны 1939–1945 годов, и, в частности, подчеркнуть опасность, которую мы все имеем в лице огромной и прекрасно организованной армии Советского Союза. Наступило время серьезно задуматься об обстановке в Европе. И если мы думаем о будущем нашей цивилизации, то давние противники среди государств Запада должны забыть о прошлом. Я очень надеюсь, что этой книгой мне удалось сделать свой вклад в дело европейской обороны и взаимного понимания.