Афганский рубеж 3

Нервы были на пределе. Сохранять спокойствие в такой ситуации крайне сложно. Сердце начало колотиться сильнее. По пальцам, сжимающим ручку управления вертолётом, пробежал слабый холодок, а кончики что-то кольнуло.

И это при такой жаре! Капля пота скатилась по щеке и попала мне в рот. Солёный привкус подействовал весьма отрезвляюще.

— 302й, я Торос. Ориентир — оранжевый дым. Духи в 25 метрах от нас. Идут быстро, — продолжал вызывать на помощь

Тут же на ближайшем склоне вспыхнул дым, накрывший всех духов, стремящихся к нашим бойцам. Пулемёт на вершине ещё работал, но рядом с ним произошёл взрыв. Всё вокруг позиции заполонило пылью.

Первая мысль, что расчёт крупнокалиберного «Утёса» погиб. Но не тут-то было. Он вновь заработал, отбрасывая наступающих душманов. Но их натиск сильнее калибра 12.7 мм.

— 302й, я 001й. Запрещаю залетать в квадрат 34–71, — вновь повторил генерал Целевой.

Сомневаюсь, что он сверху видит всё так же хорошо, как и я. Чтобы я сейчас не решил, рискую в любом случае. Главное — обезопасить подчинённых. Ведь все разговоры записываются.

Продолжаю выполнять вираж, как и мой ведомый. Ваня Васюлевич в пятидесяти метрах надо мной и тоже кружится в ожидании команды. Надо не подставлять его, если что-то пойдёт не так.

— Повтори Торос, сколько метров от тебя можно работать? — запросил я.

— 25–30 метров. Не бол… не больше. Они уже рядом. Не… не… не удержим! — громко отвечал авианаводчик сквозь помехи в радиосвязи.

Теперь осталось только правильно дать команду ведомому. Сделать так сказать, запись для прокурора.

— Задачу понял, Торос. Слишком близко от вас. Не могу работать, — ответил я, переключившись на пушку ГШ-2–30.

Теперь надо верить в моего ведомого, что он сможет повторить за мной. Ручку медленно отклоняю вперёд, чтобы разогнаться. Скорость нужна большая.

Снизился до 100 метров. Вертолёт моментально завибрировал будто он только что взбодрился и готов к атаке.

— 304й, 302му. Работать по оранжевым дымам запретил. Разрешил пристроиться справа и повторять мои манёвры, — выдал я в эфир.

Пара секунд тишины и Ваня ответил.

— Понял, 302й. Пристраиваюсь справа. Дистанция 500 метров.

Прошли один гребень на берегу реки. Перелетели через сопку и снова оказались в самом горячем месте Афганистана в данную минуту. Высота 799 продолжала погружаться в смог, состоящий из пыли и дыма.

— Прибор 280, — подсказал я Ване.

— Устанавливаю, — ответил он.

Начинаю маневрировать по курсу. Кеша подсказывает, с каких направлений по нам ведут огонь. Кто-то из духов разбегается, а кому-то не страшно и пострелять в нас. Высота всё ближе. В очередной раз придётся сейчас напрячь вертолёт до предела.

— 4й, поворот на горке будет влево, — предупредил я

Во рту перед манёвром совсем пересохло. Стрелка указателя скорости на нужной отметке. Оружие готово. Работать по противнику в такой близости от своих можно только из пушки. И то в теории.

— Командир, приготовиться к манёвру, — сказал Кеша.

— Рано. Нам нужно оказаться над позициями спецов.

Склон всё ближе. Напряжение нарастает. Вот он момент, когда ты преодолеваешь свой внутренний рубеж!

— 304й, манёвр! — скомандовал я, отклоняя ручку управления на себя.

Вертолёт резко задрал нос. Перед глазами только голубое небо, а тело вжало в кресло.

— Ох, ох! — заволновался Кеша.

— Смотри на приборы!

— 180… 160… 150, — отсчитывал скорость Иннокентий.

Больше гасить нельзя, иначе не получится выполнить поворот и спикировать точно перед нашими бойцами.

Ручку отклонил влево по диагонали. Крен быстро увеличивается.

— Крен 35… 45! — считает Кеша, а я продолжаю держать на виду у себя передний край наших ребят.

Так и было задумано. Влево Ми-24 разворачивается охотнее, а значит, и нос вертолёта можно наклонить сильнее.

Ми-24 резко развернулся. Чувствую, как хвост быстро занесло, а левую педаль пришлось дожимать сильнее. Наклоняю нос. На авиагоризонте угол тангажа чуть больше 30°. Перед нами только дымы и наступающие духи. Ощущение, что сейчас лбом ударюсь в остекление кабины.

Нажимаю несколько раз на кнопку, и снаряды летят точно по противнику. Один взрыв, второй. В стороны летят песок и камни, а сам вертолёт идёт ровно. Отдача пушки его не волнует!

— Скорость 210… 220… 240, — отсчитывает Кеша.

Плавно отклоняю ручку на себя и отворачиваю влево на повторный заход. Вертолёт слегка качнулся из стороны в сторону. Выровнял его по горизонту.

— Вышел влево. Фух! — услышал доклад от Ивана.

Молодца, парень! Теперь ещё раз. Мы выполнили три захода. Духи ударов не выдержали и откатились. Осталось ещё кое-что нарушить в этом полёте.

Облетели высоту и начали заход на восточный склон. Тут уже проще.

— Атака! — командую я, продолжая бить из пушки по прибывшим с сопредельной территории духам.

Одна машина взорвалась. Вторая загорелась, и тут же огонь перекинулся на другой транспорт. Снаряды в пушке закончились, и мы перешли на использование реактивных снарядов.

— Выхожу влево, — доложил после очередного захода на цель.

— Прямое, 302й. Спасибо, мужики! — устало благодарил Торос.

Кажется, в бою за высоту возникла передышка. Дым постепенно начал рассеиваться и можно было заметить отступающих духов. На Пакистанской стороне они и вовсе грузили убитых и раненых в грузовики.