Танковый погром 1941 года. В авторской редакции

Бешанов Владимир Васильевич

Таким образом, на брестско-минском направлении немцы создали мощную почти 460-тысячную группировку, имевшую 1021 танк и штурмовое орудие, 5953 орудия и миномета.

В 4.15 утра, по окончании артиллерийской подготовки, войска первого германского эшелона начали форсирование Западного Буга. Главный удар немцы наносили на участке Янув — Подляски — Славотыче, то есть во всей полосе 4-й советской армии, охватывая Брестский район. Танковые соединения Гудериана переправлялись через реку по обе стороны Бреста. 12-й армейский корпус, составлявший центр ударной группировки, наступал на Брест.

Переправы через Буг немецкие штурмовые группы захватили еще до начала артподготовки. И вновь встает перед нами вопрос о мостах. В полосе армии Коробкова было шесть мостов, которые после раздела Польши стали пограничными, и потому в мирное время ими никто не пользовался. Германская сторона

по понятным причинам не ставила вопрос об их уничтожении. Но и советская сторона этот вопрос не поднимала. «Взрывать мосты на границе с государством, подписавшим с нами договор о ненападении, было как-то противоестественно», — объясняет нам бывший начальник штаба 4-й армии. Не могли мемуаристы хрущевских времен написать, что сами собирались мыть сапоги в Висле. Вот и приходилось генералам и маршалам выставлять самих себя в 1941 году инфантильными институтками, которые, с одной стороны, чувствуют, что «фашистский зверь уже изготовился к своему коварному прыжку», а с другой — «…не желая проявить бестактность по отношению к немцам, мы не решались даже минировать переправы».

Все эти мосты были захвачены немцами, и в короткие сроки через них переправилось огромное количество войск. Кроме мостовых переправ, использовались броды, лодки, плоты. Отдельные группы танков, снабженные специальными приспособлениями, позволявшими преодолевать водные рубежи глубиной до 4 метров, перешли на восточный берег Буга по дну реки.

Северо-западнее Зачопки реку форсировали дивизии 43-го и 9-го армейских корпусов. Им безуспешно пытались противостоять уже потрепанные части 49-й стрелковой дивизии и пулеметно-артиллерийские батальоны.

17-я танковая (генерал-майор фон Арним) и 18-я танковая (генерал-майор Неринг) дивизии — 47-го мотокорпуса — преодолели Западный Буг на участке Зачопки, Мокраны и, не встречая сопротивления со стороны ошеломленных подразделений 6-й стрелковой дивизии РККА, начали развивать наступление в направлениях Лыщицы, Мотыкалы.

3-я танковая (генерал-лейтенант Модель), 4-я танковая (генерал-майор Лангерман) и 1-я кавалерийская (генерал-лейтенант Фельдт) дивизии — 24-го мотокорпуса — к 7 часам форсировали Западный Буг на участке Кодень, Домачево. Их удар пришелся по подразделениям советской 75-й стрелковой дивизии. Отбросив их, немцы повели наступление в обход Бреста с юго-востока.

Война застала войска 4-й армии врасплох. В первые же часы большие потери от воздействия германской артиллерии и авиации понес основной состав гарнизона Брестского укрепрайона.

Брестская крепость как фортификационное сооружение давно утратила свое значение. Ее постройки использовались для размещения войск и складов в мирное время. Оборона крепости не предусматривалась. Но поскольку нападение Гитлера не «планировалось», а войск в Западную Белоруссию собрали много, грех было не воспользоваться «богатейшим казарменным фондом». Поэтому в крепости разместились две стрелковые дивизии и многочисленные части окружного подчинения: военный госпиталь, инженерный полк, автохлебозавод и батальон конвойных войск, обеспечивавший депортацию «враждебных элементов». В случае военных действий гарнизон должен был выходить в районы сосредоточения, организованно занимать оборону на подготавливаемых позициях в 62-м Брестском укрепленном районе и готовиться к нанесению «контрударов». Какое-либо противодействие противника при этом не предусматривалось.

План имел один недостаток: при внезапном нападении он был невыполним. Для выхода из крепости на восток можно было использовать только Северные ворота, но именно по ним противник сосредоточил наиболее сильный артиллерийский огонь. Вырваться из цитадели смогли лишь отдельные подразделения, вывезти какую-либо материальную часть не удалось. В кратком отчете о действиях 6-й Орловской Краснознаменной дивизии описано начало борьбы за крепость:

«В 4 часа утра 22 июня был открыт ураганный огонь по казармам, по выходам из казарм в центральной части крепости, по мостам и входным воротам и домам начальствующего состава. Этот налет внес замешательство и вызвал панику среди красноармейского состава. Командный состав, подвергшийся в своих квартирах нападению, был частично уничтожен. Уцелевшие командиры не могли проникнуть в казармы из-за сильного заградительного огня. В результате красноармейцы и младшие командиры без управления со стороны средних командиров, одетые и раздетые, группами и поодиночке, выходили из крепости, преодолевая обводной канал, реку Мухавец и вал крепости под артиллерийским, минометным и пулеметным огнем. Потери учесть не было возможности, так как разрозненные

части 6-й дивизии смешались с разрозненными частями 42-й дивизии, а на сборное место многие не смогли попасть потому, что примерно в 6 часов по нему уже был сосредоточен артиллерийский огонь».

Ежеминутно на территории цитадели разрывалось до четырех тысяч снарядов и мин, в том числе калибра 210 и 600 мм. «Мы думали, что в цитадели все обращено в прах и пепел», — вспоминал пастор 45-й пехотной дивизии Рудольф Гшопф.

С началом артиллерийской подготовки в городе и крепости погас свет, прервалась телефонная связь. Средних командиров в батальонах насчитывались единицы. Командиры, сумевшие пробраться к своим подразделениям, вывести их не смогли. Все выходы из бастионного кольца находились под таким плотным огнем, что 98-й противотанковый дивизион при попытке прорваться из крепости был уничтожен почти целиком. Советская артиллерия, находившаяся в открытых парках, была разбита на месте. Взрывами и пожарами было разрушено большинство складов с неприкосновенными запасами дивизий. Таким образом, большое количество личного состава 6-й и 42-й стрелковых дивизий остались в местах постоянной дислокации не потому, что имели задачу оборонять крепость, а потому, что не смогли из нее выбраться. Так, из находившихся в крепости на момент нападения пяти батальонов 6-й дивизии (благо, большая часть подразделений была выведена в летние лагеря для участия в учениях, которые планировались на 22 июня) в районе сосредоточения удалось собрать менее двух батальонов бойцов 84, 333, 125-го стрелковых полков и девять орудий 131-го артполка.

В Бресте в Южном городке дислоцировалась и 22-я танковая дивизия. Положение дивизии совершенно не соответствовало решению каких-либо оборонительных задач, впрочем, наступательных тоже. Южный городок находился на ровной местности в 2,5 км от границы и был буквально набит боевой техникой. По тревоге танковая дивизия выходила в район Жабинки (то есть от границы на 25 км к востоку), при этом ей предстояло переправиться через реку Мухавец, пересечь Варшавское шоссе и две железнодорожные линии. Такой маневр и в мирное время представлял определенные трудности в исполнении. А в условиях внезапного нападения? Учитывали ли вообще советские планы прикрытия такую возможность? От ударов авиации и артиллерии, расстреливавшей военный городок чуть ли не прямой наводкой, дивизия потеряла сразу много личного состава, большую часть танков, артиллерии, автомашин и автоцистерн. Загорелись, а затем взорвались артиллерийский склад и склад горюче-смазочных материалов. Здесь же понес потери 204-й гаубичный артполк.

Командир 22-й танковой генерал-майор В.П. Пуганов с началом артиллерийского налета объявил боевую тревогу и приказал частям изготовиться для следования в назначенный по плану прикрытия район Жабинки. Командиры частей, как только артобстрел стал стихать, начали собирать людей, танки и автомашины. Для обеспечения сбора дивизии к реке Буг были высланы дежурные средства. Контратаковав противника в районе деревень Вулька и Волынка, батальоны 44-го танкового полка развернулись в боевой порядок на шоссе и при поддержке пеших танкистов 22-го мотострелкового полка прикрывали выход дивизии в район сбора. С 6 до 8 часов части 22-й танковой дивизии беспорядочно переправлялись через Мухавец, стремясь возможно быстрее выйти Варшавским шоссе и грунтовыми дорогами к Жабинке. Часть дивизии, оставшаяся без автомашин и танков, выходила пешком на Радваничи, вместе с ней следовали семьи офицерского состава. Значительная часть артиллерии дивизии и основных запасов была оставлена ввиду отсутствия автотранспорта. За это время погибли заместители комдива по политической и технической части, тяжело ранены начальник штаба и командир 44-го танкового полка.

Почти полностью были уничтожены немцами части, собранные по приказу округа на артиллерийском полигоне для проведения запланированных учений. Здесь находились два батальона 84-го стрелкового полка 6-й дивизии, подразделения 459-го стрелкового и 472-го артполков 42-й дивизии, танковая, артиллерийская и другая техника, а также 455-й полк корпусной артиллерии, выведенный для проведения стрельб. Начало артподготовки противника этими войсками было воспринято как неожиданное начало учений с боевой стрельбой, а то, что снаряды начали рваться в их расположении, отнесли к чьей-то халатности. Дело в том, что перед войной в Красной Армии практиковали применение на учениях боевых снарядов, отрабатывая наступление пехоты вслед за огневым валом. Чтобы обратить внимание на «ошибку», с полигона стали подавать световые и звуковые сигналы. И только понеся значительные боевые потери, командиры и войска поняли, что началась война.