Танковый погром 1941 года. В авторской редакции
Шрифт:
«20-я танковая дивизия 27 июня была вынуждена с тяжелыми боями прорываться через линию укреплений на шоссейной дороге», — пишет Гот. 12-я танковая генерал-майора Харпе в это время пыталась пробиться к Минску через Воложин, неся при этом значительные потери. В 17 часов 28 июня войска Штумпфа ворвались в Минск.
Положение оборонявшихся еще более ухудшилось в связи с прорывом к Минску с юго-востока в этот же день передовых частей 47-го мотокорпуса группы Гудериана. В борьбу с ними вступил 20-й механизированный генерала Никитина. Оборону, конечно же, вели методом контратак. 26-я танковая дивизия этого корпуса, под командованием генерала В.Т. Обухова, несколько затормозила вражеское продвижение. В этих боях полностью был уничтожен передовой батальон дивизии фон Арнима и
К исходу 28 июня войска 2-го стрелкового корпуса отходили в район восточнее Минска, а на следующий день ударные группировки 3-й и 2-й танковых групп соединились восточнее столицы Белоруссии, массы советских войск оказались окруженными в Налибокской пуще. Всего в «котлах» оказались 26 дивизий 3, 10 и 13-й армий.
Именно в этот день Сталин заявил членам Политбюро: «Ленин нам оставил пролетарское Советское государство, а мы его просрали» и впал в депрессию. Правда, советскому народу 29 июня довели, что:
«На Минском направлении усилиями наших наземных войск и авиации дальнейшее продвижение прорвавшихся мотомехчастей противника остановлено. Отрезанные нашими войсками от своих баз и пехоты, мотомехчасти противника, находясь под непрерывным огнем нашей авиации, поставлены в исключительно тяжелое положение».
Об успешных боях на Минском направлении Советское Информбюро сообщало вплоть до 2 июля, затем плавно перешло к событиям на Борисовском направлении. О сдаче Минска так и не было сказано ни слова.
Остатки 13-й армии и 20-го мехкорпуса 30 июня развернулись на рубеже Борисов — Смолевичи — река Птичь.
На левом крыле фронта в эти дни 4-я советская армия с боями отходила в направлении Слуцка, теснимая 24-м мотокорпусом фон Гейера. Генерал Коробков планировал организовать устойчивую оборону в Слуцком укрепленном районе. Однако командование фронта до получения директивы Ставки об организации обороны в Минском и Слуцком УРах, руководствуясь ранее полученными из центра указаниями, все еще нацеливало войска армии на контрудары. Так, 25 июня генерал Павлов передал распоряжение о нанесении главными силами 4-й армии нового удара с целью разгрома противника. Во взаимодействии с 20-м мех-корпусом Никитина ставилась задача отбросить немцев за реку Щара. С этой целью армия была усилена двумя дивизиями 47-го стрелкового корпуса. Таким образом, большая часть сил нацеливалась на наступательную операцию. На организацию обороны в Слуцком УРе получил задачу только командир 28-го стрелкового корпуса генерал Попов, в распоряжении которого имелись сводные отряды из частей 6, 42 и 55-й дивизий.
В связи с тем что все соединения 4-й армии были втянуты в бои на значительном удалении друг от друга, организованно осуществить контрудар не получилось. Не удалось и организовать оборону в укрепрайоне, так как на работы по приведению его в боевое состояние недоставало сил и времени. К утру 27 июня германские 3-я и 4-я танковые дивизии, наступая вдоль Брестского шоссе, выбили противника из Слуцка. Советские войска отошли к Бобруйску и переправились на восточный берег реки Березина, организовав на нем оборону частями 47-го стрелкового корпуса и подразделениями Бобруйского автотракторного училища под руководством генерала Поветкина. Попытки немцев с ходу форсировать реку были отражены, мост в районе Бобруйска — взорван.
Однако севернее Бобруйска советских войск не было, и немцы беспрепятственно продвигались к Свислочи и Березино. В связи с этим командир 4-го воздушно-десантного корпуса генерал-майор А.С. Жадов получил приказ из штаба фронта немедленно 8-й бригадой занять оборону на восточном берегу Березины у Свислочи, а 7-й бригадой у Березино и не допустить
Командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал Бок в сложившейся обстановке потребовал от командующих танковыми группами развернуть новое наступление на широком фронте с целью быстрейшего выхода на рубеж Дрисса — Витебск — Орша — Могилев — Рогачев — Речица. Готу и Гудериану было приказано выбросить передовые отряды для захвата переправ на реках Березина, Западная Двина и Днепр.
Командующий Западным фронтом, чтобы не допустить форсирования противником этих рек с ходу, 28 июня решил, не ожидая подхода отступающих войск, организовать оборону на Березине и Днепре в районах Борисова, Березино, Свислочи, Могилева и Рогачева силами местных гарнизонов и частей ВДВ. В целях срыва наступления 3-й танковой группы на лепельском направлении генерал Павлов приказал начальнику Лепельского гарнизона немедленно приступить к организации обороны города, которая возлагалась на Лепельское минометное училище, Вильнюсское пехотное училище и 103-й отдельный противотанковый дивизион. Выход германских войск к Березине ставил под угрозу срыва план сосредоточения армий второго эшелона в районах Орши, Могилева, Жлобина, Рогачева. Поэтому Ставка требовала от руководства Западного фронта во что бы то ни стало остановить или хотя бы замедлить продвижение немецких танковых клиньев. Для выполнения этой задачи фронт располагал весьма ограниченными силами.
Фактически Западный фронт был разгромлен. Из всей былой мощи в распоряжении Павлова осталось всего 16 дивизий, от которых в основном реально существовали только номера и знамена. Лишь восемь из них сохранили от 30 до 50 процентов боевого состава. Остальные соединения представляли собой отряды в несколько сот человек без автотранспорта и тяжелого вооружения. Так, к исходу 28 июня вся 4-я армия по количеству личного состава и техники не превышала штатной стрелковой дивизии. В 14-м механизированном корпусе насчитывалось 1825 человек и 2 танка Т-26. В 22-й дивизии этого корпуса было 450 бойцов.
Группе армий «Центр», по мнению Гота, «удалось провести одно из тех сражений на уничтожение, которые нечасто встречались в истории войн». Об этом не замедлили оповестить мир германские средства массовой информации. В ответ Кремль выступил с резким опровержением, а заодно сделал первую попытку объяснить причины военных неудач:
«Гитлер и его генералы, привыкшие к легким победам на протяжении всей второй империалистической войны, сообщают по радио, что за семь дней войны они захватили или уничтожили более 2000 советских танков, 600 орудий и взяли в плен более 40 000 красноармейцев; при этом за тот же период немцы потеряли будто бы всего лишь 150 самолетов, а сколько потеряли танков, орудий и пленными — об этом германское радио умалчивает.
Нам даже неловко опровергать эту явную ложь и хвастливую брехню.
(Какой знакомый, однако, стиль. Одна эта фраза сразу навевает известный образ: трубка, усы, френч, сапоги.)
На самом деле положение рисуется в совершенно другом свете. Немцы сосредоточили на советской границе более 170 дивизий; из них, по крайней мере, третья часть представляет танковые и моторизованные. Воспользовавшись тем, что советские войска не были подведены к границам, немцы, не объявляя войны, воровским образом напали на наши пограничные части, и в первый день войны хваленые немецкие войска воевали против наших пограничников, не имевших ни танков, ни артиллерии. К концу первого дня войны и весь второй день войны только передовые части наших регулярных войск имели возможность принимать участие в боях, и только на третий, а кое-где на четвертый день войны наши регулярные войска успели войти в соприкосновение с противником. Именно ввиду этого удалось немцам занять Белосток, Гродно, Брест, Вильно, Каунас…