Танос
Шрифт:
— Ты очень красивый. Мне кажется, Итон выбрал тебя из-за этого. Он будет очень доволен, если получит своё наказание от руки подобного тебе.
Член Таноса напрягся под ладонью, готовой приласкать, а сам он, окутанный обольстительными словами, придвинулся ближе к тому, кто их говорил.
— Если согласишься, мы сделаем тебя одним из нас. Ты хочешь этого? Хочешь, чтобы в тебе перестали видеть демона, выползшего из геенны огненной? Хочешь, чтобы все смотрели на тебя, как на бога? Люди будут молить тебя взглянуть на них. Тебя больше не будут изгонять
Дыхание Таноса ускорилось, когда пальцы заскользили по ткани чёрной тоги, едва скрывавшей затвердевший и уже подрагивающий длинный член. Глаза Василиоса были прикованы к его, и когда Танос придвинулся ближе, они вспыхнули зеленью.
— Хочешь встретиться с ним, agori? Любопытно увидеть того, кого надо будет приручить?
Он что, правда, собирался сказать «да»? Но когда Василиос, вздёрнув верхнюю губу, выставил напоказ страшные зубы, самая развращённая его сторона, часть души, которую Танос считал прогнившей до основания, взревела, пробуждаясь к жизни, и он услышал себя:
— Да. Отведи меня к нему.
В ту же секунду ладонь исчезла, и Василиос, встав, проговорил:
— Я надеюсь, что тебе понравится наш юный Итон. Пойдём…
Стоя лицом к лицу с вампиром, который втянул его в этот кошмар более двух тысяч лет назад, Танос закипал от злости и проклинал начавшие всплывать воспоминания.
Ни за что на свете Танос не доставит Василиосу удовольствие и не покажет, насколько сильно его ранил Итон, разорвав узы. Это было бы равно признанию заносчивому старейшине в своей слабости. А Танос поклялся никогда больше того не делать.
— Где он? — требовательно спросил Танос, как и в ту первую ночь в камере. Он желал знать, видел Василиос Итона или нет.
Но младший вампир должен был понимать, что сейчас не время для требований. Хватка Василиоса на его горле усилилась, и Танос почувствовал лёгкий укол от удлинившихся ногтей.
— Ты мне скажи. Вижу, ты возвращался в своё прошлое.
Танос сконцентрировался, пытаясь засечь что-нибудь, отдалённо напоминающее Итона, но на внутреннем радаре не было ничего, даже малейшего следа. И только сейчас Танос понял, насколько стал одинок.
Он давно уже начал убеждать себя в том, что больше всего на свете хочет одиночества. Но оказалось, что за прошедшее время Танос привык к присутствию Итона, даже если это несло разрушение его собственной душе. Потому что без этого он чувствовал себя брошенным и опустошённым.
— Я сказал, что знаю его лучше. А не то, что знаю, куда он пошёл. Он разорвал связь со мной. С нами. Теперь я не могу его отследить.
— И чья это вина? Мы оба знаем: когда он такой, даже я не могу его достать. Именно поэтому нам нужен был ты. Но ты, ты захотел свободы. Это ты отослал его прочь.
— Я никогда ничего такого для него не хотел. Я только хотел, чтобы он убрался подальше от…
— Твоего лица? Или того, что от него осталось? — спросил Василиос, посмотрев прямо в глаза Таноса.
— Василиос…
Произнесённое
Увидев их вместе, Танос внезапно почувствовал тоску и ревность. Из-за всего, что не имел и никогда не будет иметь.
— Леонид, не сейчас, — бросил Василиос.
— Ты делаешь ему больно.
— Это и нужно, agori. И поверь, если кому это нравится, то ему.
Танос с неверием наблюдал за Леонидом, проходящим мимо вампира, что держал его в воздухе.
«Будь я проклят! — подумал Танос. — Да у этого парня железный стержень. Это точно».
— Разве ему причинили уже недостаточно боли? — Леонид встретился взглядом с Таносом, и тот был потрясён, увидя сострадание в глазах человека. Танос вроде не сделал ничего, что вызвало бы сочувствие. Губы блондина изогнулись в подобии грустной улыбки. Он оглянулся на Василиоса и положил ладонь на его руку. — Отпусти его.
Танос открыл рот от наглости парня, который осмелился приказывать Василиосу. Но куда удивительнее было то, что острые ногти перестали колоть плоть, и старейшина поставил его на ноги.
Ничего себе! Похоже, самый древний и надменный из вампиров нашёл наконец свою совесть, и ею оказался мужчина с глазами цвета грозовой тучи.
В комнате повисла гробовая тишина — все присутствующие ждали продолжения. Подобного никогда не случалось. Когда старейшина был не в духе, никто, кроме Аласдэра, не мог справиться с ним, да и тому иногда это было довольно сложно. Но сегодняшний случай не походил на прежние. Если раньше Танос подозревал связь между Леонидом и Василиосом с Аласдэром, то теперь он на сто процентов был уверен: Леонид связан с ними узами.
— Да, связан, — ответил Василиос, моментально отреагировав на его мысли. — Есть что сказать по этому поводу?
«И много», — подумал Танос, но решил оставить это на потом, раз он должен был поблагодарить Леонида за свою жизнь. Лучше всего решать проблемы по одной, а сейчас самой большой проблемой был Итон.
— Нет.
— Хорошо. Потому что у нас нет такой роскоши, как время, и мне нужно, чтобы ты подумал о других, более срочных делах. Например, куда мог пойти Итон?
Танос понятия не имел. Его отношения с Итоном сложно было назвать прочными последние несколько месяцев. Чёрт! Вообще-то, даже лет. Он с трудом припоминал времена, когда было иначе.
— Думай! — велел Василиос, решив сменить тактику насилия на ту, что заставляла думать. — Куда бы он пошёл, если бы ему было больно? Ты видел его в худшем состоянии. Давай, agori, вижу, что ты начал соображать. Наверняка он говорил что-то от случая к случаю.
Танос мысленно вернулся к первой встрече, когда Итон был действительно в худшем состоянии. Он посмотрел на Василиоса, и тот положил ладонь ему на грудь, позволяя их воспоминаниям смешаться, а потом мысленно произнёс: «Вспомни, что ты чувствовал в ту ночь, когда я привёл тебя к нему впервые. Это чувство было сильным, ещё до того, как ты вошёл внутрь. Данная им жизнь взывала к тебе, Танос. Он призывал тебя, даже когда ты этого не хотел. Вспомни это, и ты вспомнишь больше…»