Танские новеллы
Шрифт:
Услыхав это, Сянь-кэ пришел в восторг и бросился благодарить дядю. Приказав упаковать двадцать тюков золота, серебра, парчи и шелка, Лю Чжэнь сказал племяннику:
— Переоденься и вывези эти вещи из Кайюаньских ворот; разыщи какую-нибудь тихую, уединенную гостиницу и найми там помещение, а я с твоей теткой и У-шуан выберусь из ворот Цися и, объехав городскую стену, присоединюсь к тебе.
Ван Сянь-кэ поступил так, как ему было приказано.
Солнце уже село. Он долго ждал дядю с семьей в гостинице, за городом, но никто из них не появлялся.
После полудня ворота закрыли наглухо, а Ван Сянь-кэ все
Ван Сянь-кэ спешился и, приняв равнодушный вид, стал не спеша расспрашивать, почему заперты городские ворота и не выезжал ли кто сегодня через них.
Привратники рассказали ему, что Сыном Неба уже стал правитель области Чжу; [225] что после полудня какой-то человек с большим багажом в сопровождении четырех женщин хотел было выехать из этих ворот, но прохожие узнали его и заявили, что это начальник по налогам и пошлинам Лю Чжэнь. Начальник охраны не решился выпустить его. А к вечеру за ним примчались всадники, но он скрылся от них на север.
225
Чжу— область в нынешней провинции Ганьсу.
Заплакав от горя, Ван Сянь-кэ вернулся в гостиницу. Когда третья стража близилась к концу, неожиданно открылись городские ворота и от факелов стало светло, как днем. Из городских ворот выбежали воины в полном вооружении, с обнаженными клинками в руках. Они кричали, что им дано право разыскивать и без суда убивать сбежавших за город сановников.
Побросав вещи в экипаж, Сянь-кэ, охваченный страхом, отправился в родной Сяндэн. Там он прожил три года. Когда восстание было подавлено и в стране вновь установился порядок, Ван Сянь-кэ поехал в столицу разыскивать дядю.
На улице Синьчан Сянь-кэ остановил лошадь и в нерешительности стал осматриваться. Вдруг к нему подъехал какой-то всадник и вежливо приветствовал его. Внимательно вглядевшись, Сянь-кэ узнал Сай Хуна, старого слугу своего дяди. Прежде Сай Хун служил в семье Ван Сянь-кэ, но дядя часто пользовался его услугами и в конце концов оставил его у себя. Взявшись за руки, оба горько заплакали.
— Живы ли почтенные дядя и тетя? — спросил Сянь-кэ.
— Они живут на улице Синхуа.
Вне себя от радости, юноша воскликнул:
— Сейчас же едем к ним!
— Я женился на бывшей певице, — сказал Сай Хун, — у нее есть маленький домик, и мы живем продажей разрисованного шелка. Сейчас уже почти ночь. Заночуйте-ка, господин, у нас, а завтра утром навестите родных.
Сай Хун привел Сянь-кэ к себе домой, поставил перед ним богатое угощение. Когда совсем стемнело, он сказал Сянь-кэ.
— Ваш дядя Лю Чжэнь перешел на службу к мятежникам, и за это он и его супруга были казнены императором. У-шуан забрали в императорский гарем.
Жалобные крики и рыдания Сянь-кэ растрогали даже соседей.
— Китай так велик, а у меня во всей Поднебесной нет ни одного родственника. Не знаю, где мне приклонить
— Только Цай-пинь, служанка У-шуан, — ответил Сай Хун, — сейчас она в доме воеводы Ван Суй-чжуна, что служит в личной охране императора.
— У-шуан повидать, конечно, невозможно, — сказал Сянь-кэ, — но если я увидел хотя бы Цай-пинь, то умер бы спокойно.
Ван Сянь-кэ отправился к Ван Суй-чжуну и попросил его принять солидный выкуп за служанку Цай-пинь. Он рассказал все, что произошло с его дядей, и выразил желание исполнить последний долг племянника перед покойным.
Ван Суй-чжун оказался очень отзывчивым. Он был растроган рассказом Ван Сянь-кэ и согласился исполнить его просьбу.
Сянь-кэ нанял дом и поселился в нем вместе с Сай Хуном и Цай-пинь.
Сай Хун часто говорил ему:
— Вы уже взрослый человек, надо вам искать службу. Зачем же проводить время в горести и скорби?
Согласившись с ним, Сянь-кэ снова обратился за помощью к Ван Суй-чжуну; тот рекомендовал его правителю столичного округа Ли Ци-юню. Благодаря происхождению и рангу Сянь-кэ Ли Ци-юнь назначил его начальником Фупина [226] и смотрителем почтовой станции в Чанлэ.
Месяц спустя пришло известие о том, что дворцовые гонцы везут тридцать женщин из императорского гарема в императорский мавзолей для подготовки к обряду «обметания могил» [227] . Когда девять крытых войлоком экипажей прибыли на станцию Чанлэ и женщины стали выходить из них, чтобы заночевать здесь, Ван Сянь-кэ сказал Сай Хуну:
226
Фупин— уезд в нынешней провинции Шэньси.
227
Обряд «обметания могил»совершается три раза в год; каждый раз родные покойного приводят могилу в порядок и приносят ему жертвы.
— Я слышал, что почти все наложницы императора, которых выбрали для этой поездки, — родом из знатных семей. Может случиться, что и У-шуан здесь. Нельзя ли узнать об этом?
— У императора несколько тысяч наложниц, — возразил Сай Хун, — разве можно среди них найти У-шуан?
— Все-таки пойди, — настаивал Сянь-кэ.
Он приказал Сай Хуну надеть форму станционного слуги и кипятить чай перед занавесом; дал ему три тысячи медных монет и сказал:
— Занимайся чаем и ни на минуту не оставляй этого дела. Но если что-нибудь вдруг заметишь, немедленно беги сообщить мне.
Сай Хун согласился и ушел. Женщины находились за занавесом, и увидеть их было невозможно, только слышна была их болтовня. Поздней ночью все стихло; люди улеглись спать. Сай Хун вымыл посуду, задул огонь, но не смел ложиться. Внезапно из-за занавеса послышался голос, прерываемый рыданиями.
— Сай Хун, как ты узнал, что я здесь? Здоров ли молодой господин?
— Он начальник этой станции, — ответил Сай Хун. — Догадываясь, что вы можете оказаться сегодня здесь, он приказал мне приветствовать вас.