Тара
Шрифт:
– За всё Богдашу благодари, - встрял Саня, как всегда некстати.
– Его приятель банкир подбросил задачку.
Богдан был готов поколотить вредителя, но Саня сидел слишком далеко. Что с ним поделать? Провокатор - это навсегда. Вот ему, простому бухгалтеру, куда деваться от взглядов коллег, разом обратившихся в его сторону?
– Арина, - попытался он перевести стрелку.
– А эти ловцы, ты их не встречала?
– Если и встречала, не знала, ловцы ли они. И зачем они ловят, тоже пока непонятно. Работники
В голосе Арины прозвучало сожаление. Но она встряхнула темноволосой головой, встала и, указав на диктофон, произнесла:
– Всё, сеанс окончен. Нам всем необходим отдых.
Она собралась и, повернувшись к Ромику, попросила:
– Подвези меня. Я сегодня не в том состоянии, чтобы сидеть за рулём.
Маг кивнул, отпер дверь. Арина повернулась, помахала на прощание... И Богдану на миг почудилось, что в глубине её зрачков мелькнули красные искры. Или это только отблеск от красного покрытия стен?
5.
Оставив ребят закрывать и ставить на сигнализацию офис, бухгалтер пошел пешком во двор начальницы забирать свою машину. Был уже вечер, разгорячённую тревожными мыслями голову приятно холодил ветерок. Почему-то подумалось: не за горами осень. Будет сыро, холодно, возвращаться в пустой дом не захочется. Прошлый закат года чувствовался менее остро. Грела влюблённость в Арину. А сейчас? Чувства остались, только их обогревательная способность резко упала. Пришло чёткое осознание - они никогда не будут вместе. Он ей не ровня. Неуютные мысли словно приближали начало холодов.
Забежав в здание институтской столовой, по какой-то причине работавшей всё лето, он успел поесть до закрытия. Хмурая продавщица, с плохо скрываемой неприязнью пробила чек чересчур позднему клиенту. Богдану было плевать на её заморочки. Готовить дома душа не лежала. Поэтому он был согласен терпеть свисающие с потолка липкие ленты, утыканные гроздями мух. Некоторые насекомые ещё были живы и дрыгали лапами в тщетной попытке освободиться.
Суп оказался недосолен, картошка остывшей, котлета жесткой... В компоте плавала единственная вишня. Честно пообещав себе пива в ближайшем киоске, он залпом осушил стакан. Вредная вишня осталась на дне. Богдан махнул на неё рукой.
Принципиально не торопясь, он соорудил на подносе пирамидку из тарелок и только тогда позволил себе встать. Хмурая кассирша уже стояла в дверях, руки в боки, из-под чепчика выбилась пережженная гидроперитом прядь.
"Ещё меню почитаю. А ты постой у меня!" - мстительно подумал он, но приглядевшись к внушительным габаритом работницы общепита, решил не нарываться.
Забрав машину, так и не решившись зайти к Арине поинтересоваться её самочувствием, он нехотя поехал домой. На душе выли дворняги.
С порога он понял - побывали. На первый взгляд всё лежало, где лежало. И в то же время не так. Пробежался по денежным тайникам. На месте. Но... Занавеска отдёрнута не по-его. Верёвка на окне не его узлом перевязана. Музыкальные диски на полочке над компьютером расставлены не в том порядке... Звонить ребятам? Пожалуй, стоит.
Он потянулся к телефону. Даже имея под рукой домашний, он предпочитал звонить по мобильному.
И тут телефон сам напомнил о себе. Надрывно, тяжело, словно предупреждая хозяина - не бери. На экране высветился номер офиса.
– Слушаю?
– борясь с необъяснимой тревогой, спросил Богдан.
В трубке молчали. Не сопели, не шелестели. Абсолютная тишина гигантским медведем наступила на ухо.
– Ало? Что за тупые шутки? Сашка, это ты?
Тишина. Впрочем, нет. Появилось еле слышное гудение. Оно нарастало, постепенно набирая мощь Ниагарского водопада. Через минуту трубка в руке Богдана завибрировала от напора звука. Богдан, морщась, потянулся пальцем, чтобы прервать чей-то неумелый розыгрыш. Но сквозь шум и гул из непомерного далёка долетел голос Тутохиной:
– Богдан, мне плохо! Если бы ты знак, как! Ты в их списке! Берегись!
На отбой нажали с той стороны, и в трубке противно запикало.
Трубка едва не выскользнула из мгновенно вспотевших ладоней. Какое-то время он боялся пошевелиться. Потом ме-е-едленно, боязливо оглянулся. Тишина комнаты, мебель, сиротливо жавшаяся к стенам... Больше ни-че-го! Ах да, его одиночество таким вот пугающе-справедливым чудиком свернулось в груди. Через приоткрытое им же окно ветер робко трогал тюлевую занавеску.
Кому звонить? У кого просить помощи? Сашке он не доверял. Арине следовало отдохнуть после всего пережитого. Ромку он отчего-то стеснялся. Оставались двое. К тому же один из них психолог. Если это начинающаяся паранойя, он распознает, поможет...
Он потянулся к телефону, сам удивляясь, как дрожат пальцы. Торопливо, всем естеством содрогаясь, что кто-то его опередит, позвонит первым, он выбрал из далеко не обширного списка номер Олега.
– Вас внима-а-ательно слушают, - словно насмешкой прозвучал из трубки голос психолога.
– Извини у меня тут такое...
– он вдруг застеснялся, что просит помощи, но вовремя убедил себя - не позвонит, плохо может быть всем.
– У меня были!
– То есть?
– В квартире были. Что-то искали. Но, вроде, всё на месте. И ещё...
– он собрался с силами и был благодарен собеседнику, что тот придержал обычные шуточки.
– Мне только что звонили из офиса. Голос был Тутохинский.
– Что?
На другом конце раздалось невнятное бормотанье. Подруге пересказывает, понял Богдан.