Тараканы в твоей голове

Дубинина Мария Александровна

Глеб сел на табуретку и закинул ногу на ногу. Ясно, уходить не собирается, значит, ему и впрямь важно не только узнать ее мнение, но и увидеть реакцию. Саша и сама знала, каково это, улавливать на чужом лице оттенки удовлетворения или скепсиса. Словами можно солгать, чтобы не обидеть, например, а вот лицо лгать не будет. Саша начала читать и почти сразу перестала думать о буравящем ее взгляде Глеба.

— Неплохо, — искренне похвалила она. — Гораздо лучше. Видите, если в нужных местах добавить эмоций, текст сразу заиграет. А вот тут, после абзаца

с прощанием, можно добавить мыслей героини. Для нее же это настоящая трагедия. Мало того, что она притворяется другим человеком, так еще и, собираясь разгребать проблемы настоящей наследницы, может навсегда потерять возлюбленного. Кстати, а где настоящая принцесса сейчас? Она еще появится?

— Во второй половине романа, — не задумываясь, ответил Глеб. — Где-то в одиннадцатой-двенадцатой главе.

Саша кивнула, и тут Глеб все понял.

— То есть, я хотел сказать…

— Но сказали правду, — мягко улыбнулась Саша. — Это что, такой страшный секрет? Я все поняла еще вчера.

Глеб спрятал глаза за прижатой к лицу ладонью. Саше даже стало его жалко. Она сложила листы и несильно хлопнула по ним ладонью.

— Если это вас смущает, я никому не скажу, даже если меня спросят. Обещаю!

Глеб убрал ладонь и недоверчиво посмотрел на Сашу.

— Честно?

— Честнее некуда, — серьезно подтвердила Саша. — У вас отлично получается, хотя жанр совсем не похож на то, к чему я привыкла после Генри Росса. Но главное не тема или жанр, главное, мастерство и то, что автор хочет и может сказать своим произведением. Я читала полночи, и мне почти все понравилось.

— Почти?

— Ну, есть пара моментов, которые не дотягивают до идеала. Но я не писатель, просто много читаю.

Она замолчала. Удочка закинута, а вот клюнет ли Глеб, зависело только от него. Характер у Самарина был не сахар, и если бы Саше нужно было охарактеризовать Глеба парой слов, она бы, наверное, выбрала такие: упрямство, старательность, самоуверенность. От того, что они вступали между собой в конфликт (особенно самоуверенность), он и не мог довести дело до ума, хотя все задатки для этого имел.

— Вообще, это была не моя идея, — вдруг сказал Глеб, и Саша поспешила его разговорить, раз такое дело.

— А чья?

— Леньчика. Он в этом активно варится, поначалу давал советы, а потом слился. Нет, я не жалуюсь, просто взгляда со стороны не хватает. Адекватного взгляда.

Саша приняла его слова на свой счет, но главного пока все еще не хватало. Она подперла голову кулаком и посмотрела Глебу в глаза.

— И давно вы занимаетесь сразу двумя проектами?

— Три года.

— Ого! Но я посмотрела, у Элли Эллиот много подписчиков, комментариев тоже много, а в рейтинге она стоит на первой странице, почти на самом верху.

Глеб вздохнул, и Саша смекнула, что он, наверное, ужасно от всего этого устал, а ведь буквально вчера с пеной у рта доказывал, что так называемая женская литература — это даже и не литература вовсе, а так, фантазии скучающих домохозяек.

Крепко же его прижало, раз дошло до Элли Эллиот. Саша заметила, что новые книги Генри Росса не выходили уже больше года, но и прочтения последнего романа Элли Эллиот отличались от предыдущих. Дела у Глеба в последнее время шли не шатко, не валко, причем, судя по квартире, по всем фронтам.

Ему нужно было только попросить, но он же мужчина, а они такие упрямые создания.

— Ты не могла бы…

— Я не хочу лезть…

Они начали одновременно и одновременно же замолчали. Саша поняла, что сама все испортила, но Глеб неожиданно закончил свою мысль:

— Раз уж правда выплыла наружу, может, посмотришь план на ближайшие главы? Мне кажется, там какой-то провис.

Саша едва не вскочила с табуретки от переизбытка чувств. Пусть это не то же самое, что писать самой, но она могла помочь Глебу пережить тяжелый период в творчестве, и это было бы с ее стороны неплохим вариантом благодарности. Как работодатель он был прекрасен — не приставал, не перегружал, не лез в душу. Саше было только в радость как-то еще облегчить ему жизнь. Да и вообще, что-то такое в нем было… Что-то, что заставляло Сашу думать о нем чаще, чем надо бы.

— А еще вам нужна какая-нибудь реклама, — сказала она. — Я знаю, куда можно предложить цитаты, но можно еще поискать подходящие паблики. Я этим займусь, если хотите.

Саша воодушевилась и уже строила грандиозные планы, но тут вода из кастрюли с картошкой вытолкнула крышку и с громким шкварчанием вылилась на плиту. Пока Саша ликвидировала последствия “аварии”, Глеб уже сбежал.

— Алло, — Саша вернулась за стол и набрала номер подруги. — Привет. Как дела?

— Праздную очередной отъезд своего благоверного. Скоро я с ним окончательно сопьюсь.

Саша привыкла, что муж Кристины бывал в командировках чаще, чем в супружеской постели, и любая другая на ее месте начала бы психовать. Но подруга не унывала, а развлекала себя, как могла.

— Слушай, помнишь, ты говорила, что у тебя старенький нетбук где-то валяется. За сколько отдашь?

— В смысле?

— Хочу купить. Зарплату пока не получала, но могу попросить у Глеба Константиновича аванс. Очень нужно.

— Так, — голос Кристины посуровел. — Немедленно рассказывай, что ты задумала.

— Ничего такого, — Саша подошла к двери и выглянула наружу. — Ты же меня знаешь.

— Вот потому что знаю, потому и спрашиваю.

— Ну, так что?

— Его в ремонт надо отнести, я Пашиному другу позвоню, попрошу взглянуть. А потом он твой.

— Пашин друг? — пошутила Саша.

— Конечно. А с ним в комплекте его жена и двое детишек.

— Спасибо, я заплачу, сколько надо, — быстро сказала Саша и едва сама не прыснула со смеху: — Не за друга, а за ремонт!

— Ты дура? Мы подруги, а ты ко мне со своими деньгами, — обиделась Кристина. — Если ты решилась попросить, значит, на самом деле очень надо. Я тебе отпишусь, как все будет готово.