Таран и Недобитый Скальд
Шрифт:
— Разумеется! — возрадовался Шандор тому, что нашел хоть одного слушателя своей паранормальной ахинеи. — Это довольно простой обряд, необходимо только точно следовать ритуалу…
Я попыталась направить разговор в нужное мне русло:
— Но скажите, дорогой Шандор, почему вы считаете, что графиня Жужа умерла, а не сбежала с цыганами?
— Логика, милая Павла, логика! — Шандор значительно задрал вверх наманикюренный пальчик, предварительно слизав с него крем. — Тем вечером цыгане только приехали в наши края. Они раскинули табор на лесной опушке и намеревались пробыть здесь не менее месяца. С чего бы им сбегать
Я срочно выдала глупейшее предположение, чтобы расколоть Шандора на дальнейшие дедуктивные выводы:
— А может, цыгане специально приезжали за Жужей? Вдруг она смогла заранее договориться с ними?
Шандор снисходительно улыбнулся:
— Тогда логичней было бы обставить все не так… театрально, что ли. У Жужи была сотня подходящих случаев, чтобы сбежать. Зачем непременно делать это в такую ужасную ночь, да еще вызывать на помощь целый табор цыган. Проще было бы договориться с одним человеком. И потом, что общего может быть у графини с цыганами? Зачем ей вообще бежать именно с ними?
— Романтика? — неуверенно предположила я, все более восхищаясь содержимым Шандоровой черепушки. А с первого взгляда и не подумаешь, что малыш так здорово соображает.
— Романтика! — воскликнул Шандор. — Ха! Сразу видно, вы не знали Жужу. Больше всего на свете она ценила комфорт и удобства. А жить в грязных цыганских шатрах, спать чуть ли не на голой земле — это не для нее. Даже если бы она вдруг воспылала страстью к цыганскому барону, она не променяла бы роскошный замок на цыганский табор.
Я уже обожала Шандора. Выполнить задание Улы казалось мне все легче и легче. Кто бы мог подумать, что под обсыпанным мукой париком скрывается такой аналитический ум? Да Шандор для меня просто находка, поэтому я продолжила выведывательную операцию, ввернув пару комплиментов:
— Вы великолепно все разъяснили. Ваша способность логически мыслить выше всяких похвал… Но скажите мне, почему, в таком случае, вы считаете, что графиня умерла?
Шандор зарделся под слоем замазки и кокетливо прикрылся платочком:
— Ой, вы мне льстите, милая княгиня. Право, я этого не заслуживаю. К тому же я совсем не уверен, что графиня умерла. Это явилось естественным предположением, после того как я исключил возможность побега. И вот здесь возникает слишком много вопросов. Почему не нашли ее тело, если она умерла? Отчего вообще она могла умереть? И вот тут-то мы подходим к версии о вампирах…
О нет! Я попыталась вернуть разговор в прежнее дедуктивно-логическое русло, но куда там! Любимый конек Шандора погнал вперед без остановки, как дикторша на национальном радио, которая всегда таким садистски-похоронным тоном заявляла: “Прослушайте отрывок из классического произведения… Лев Толстой “Живой труп”. Я тоже благополучно прослушала вампирические изыски Шандора, рассматривая в это время бантики на его камзоле (их было ровно шестнадцать штук). Очнулась я, только когда пуся залепетал что-то про способы определения местонахождения вампиров:
— У каждого вампира есть могила, — поучительно вещал Шандор. — Я собираюсь найти могилу Жужи и освятить ее. Поэтому я хочу воспользоваться способом обнаружения могилы вампира, описанным Йозефом Каштальви
Я наконец пришла в себя и поспешила усиленно противоречить этому охотнику за вампирами:
— Но, милый Шандор, почему вы так уверены, что Жужа — вампир? Ведь, насколько я понимаю, за прошедшее время не было ни одного случая, когда бы вампир напал на человека? — Я, конечно, ляпнула это наугад, но Шандор неожиданно закивал:
— Именно, именно. Видите ли, дорогая Павла, вы в плену у распространенного предубеждения, что жертва вампира сама тотчас же становится вампиром.
— А разве это не так? — удивилась я.
— Конечно нет! По теории Каштальви, укушенному вампиром требуется много времени, чтобы превратиться в вампира. Иногда проходит несколько десятков лет, прежде чем укушенный встает из могилы и сам начинает пить кровь живых людей, — радостно пояснил Шандор. — Поэтому-то я и хочу найти могилу Жужи, пока не стало слишком поздно.
Я подумала и выдала контраргумент:
— А где тогда другой вампир?
— Какой? — не понял Шандор.
— Ну тот, который укусил Жужу. Почему он тогда не перекусал и всю округу заодно?
Шандор задумался, потом снял парик, явив миру неожиданно красивые угольно-черные локоны. И далась ему эта дурацкая нашлепка?
— Не знаю, — растерянно протянул он. — Может, он… просто решил не задерживаться здесь?
— Такой… залетный вампир? — предположила я.
— Ага, — кивнул Шандор.
Итак, по теории о залетном вампире нам следовало срочно разыскать и нейтрализовать могилу Жужи, пока она сама не стала такой залетной бабочкой с кровососными наклонностями. Кстати, как вы думаете, Шандор собирался искать Жужину могилку? С помощью все того же пацанчика на белой кобыле. Я решила поддерживать Шандора во всех начинаниях, потому что мне, за неимением своих, позарез были нужны его мозги. Ну хочется ему таскаться по всей округе за мальчиком на белой лошади, пусть таскается. Заодно туземцам развлечение. Мамой клянусь, во время этого крестового похода за вампирами местные блюстители чистоты крови раскопают не менее десяти могил, у которых лошадка вздумает почесаться.
Глазки Шандора блестели. Раньше, видно, папа с благоразумным братцем давали ему по ушам каждый раз, когда он заикался о вампирах и вызывании духа Жужи. Да и сама Павла, наверное, не отставала от родственничков. А теперь вдруг малыш нашел благодарного слушателя и возрадовался безмерно. Он тут же принялся строить планы по организации поисков могилы Жужи или того места, куда она сама закопалась, чтобы отлежаться до полного и окончательного превращения в вампирку. Я тихонько свалила из библиотеки, когда Шандор начал продумывать соответствующий наряд для малявки на лошади: “Ну вы же понимаете, дорогая Павла, ничего вызывающего… В то же время это должно выглядеть торжественно, соответственно случаю… Белый шелк, я думаю, подойдет… Или атлас? Что вы скажете по поводу атласа? Белый чистый атлас, ниспадающий длинными складками?” Я заверила его, что белый атлас — это верняк, и испарилась. В Шандоре явно пропадал модельер, и, как всех людей искусства, слушать его более часа было невозможно. Начинали появляться стойкие ассоциации с токующим глухарем, причем перенесшим операцию по законопачиванию барабанных перепонок.