Таргитай-2. Освобождение
Шрифт:
– А мы разве не будем трапезничать вместе с княжной? – поинтересовался Таргитай, тут же сворачивая и отправляя в рот десяток блинчиков. Щеки раздулись, как у хомяка, он принялся жевать, громко чавкая.
Проводившая их в палату служанка ухмыльнулась, мужчины всегда голодные, а богатыри – так в вообще, сказала:
– Так ужинать с княжной – вечером, а это вам перекусить с дороги. Чай, проголодались, добрые молодцы.
– Шпашибо, – произнес невр с набитым ртом. – Мы такие голодные, такие голодные…
– Бедненькие, – посочувствовала девка. – Видать, вообще не ели, пока странствовали
Дудошник прочавкал что-то невразумительное. Служанка улыбнулась ему, как бы невзначай поправила сарафан, там, где грудь натягивает яркую ткань, и ушла, вновь бросив на богатыря горячий намекающий взгляд – мол, если потом захочется сладенького, только позови.
Таргитай опустился на широкую лавку за столом, кивнул Нестору, чтобы не стеснялся. Они принялись жрать в три горла, уничтожая все, что принесли. Блюда одно за другим исчезали, превращаясь в груду костей. Мясо поросенка оказалось жестковатым, словно не поросенок вовсе, а старый и битый жизнью хряк. Но Таргитай все равно смолотил, как с голодного края, оставив Нестору четвертушку, а сам еще и выбил из костей сладкий мозг и высосал все до последней капли.
– Мы ж недавно ели, – напомнил Нестор, правда, уплетая блинчики, как не в себя, запивая квасом из кувшина и закусывая пирожками.
– Есть надо часто, – сказал Тарх со знанием дела, громко чавкая. – И понемногу. Если попал на пир, то – понемногу всего. И – часто. А когда пир закончился, можно, уже, наконец, и поесть как следует. Придавить это все. Так завещал один волхв, мой друг, а волхвов надобно слушаться. Есть два или три раза в день – это же пытка нечеловеческая. И для здоровья вредно. Не зря же говорят, что худой означает – больной.
– Как ты, что ли? – уточнил Нестор недоверчиво, указывая пальцем на его плоский живот в валиках мускулов. – Вон какой худой.
Невр кивнул:
– Не совсем, но почти. Что-то вроде. Как бы да, если только не. Словом, мне надо есть побольше. Чтоб сил набраться.
Когда, наевшись, отвалились от стола с распущенными поясами, Таргитай опять достал дудочку. Он принялся доделывать новую песню, пробовать на разные лады, подгонять слова половчее, переставлять местами куплеты, чтобы звучало красивше, проникновеннее.
Песня не очень получалась, но Таргитая это не смущало. Он продолжал дудеть, как ни в чем не бывало, а Нестор рядом вынужденно слушает, морщится, словно у него разболелись все зубы сразу. А потом, когда дударь наддал на сопилке особенно мощно, но фальшиво, зажмурился, как будто на голову надели ведро и треснули сковородой.
– Я, пожалуй, пойду, – пробормотал парнишка, – прогуляюсь, а то скоро с княжной ужинать, а мы слегка…гм…откушали, так сказать, даже отожрали…Надо еще нагулять аппетит.
– Ты прав! – согласился невр с готовностью. – Что-то не идет песня! Надо подышать воздухом, посмотреть город. Может, найдем корчму, выпьем и закусим. А, может, даже поедим.
Нестор глянул в ужасе, а Таргитай, как ни в чем не бывало, слез с белоснежной перины, оставляя грязные жирные следы от сапог. Поправив Меч, поманил друга к выходу. Уже пожалев о своем предложении, Нестор уныло поплелся к двери.
Глава 5
Они
Среди множества деревянных кумиров Тарх увидел Сварога. Молодой парень с мечом и дудочкой. Он машинально поправил Меч за плечами, порадовался, что идол хотя бы не одет в волчью душегрейку, и поспешил увести Нестора подальше, чтобы тот не заметил сходства и не начал задавать вопросов.
На центральной площади узрели бродячий цирк. Роскошные терема и площади невру оказались не в диковинку – в странствиях и не такое видал, особенно, глядя со спины летающего змея, спускаясь в царство Ящера или, наоборот, залезая по Прадреву с Мраком и Олегом в вирий.
В дороге случалось видеть и скоморохов, кощунников. А сейчас, они как будто собрались все вместе в этой диковинке, которую в толпе величают новомодным, заморским словом «цирк». Тут мелькают темнокожие загорелые лица странных и ярко одетых людей. Таргитай услышал в толпе, что их величают саргонцами. Кожа цвета не совсем черного, а скорее коричневого. В ушах, на шеях и даже на зубах в вечернем солнце ярко блестит золото.
Невр заметил медведя на цепи с толстыми звеньями, волка в ошейнике. Молодой саргонец ловко подкидывает над собой и ловит сразу четыре кувшина из-под вина. Потом отложил их, взял пылающие факелы и принялся вот так же подбрасывать над собой, а затем ловить за рукояти, чудом, как казалось наивному Таргитаю, не обжигая ладони.
– Эх, шельма! – сказал кто-то рядом в восхищении. – Эти саргонцы такое вытворяют, такое! Я тоже так хочу! Он только что узкий меч засовывал в рот и доставал назад! Интересно, а в задницу сможет? Моему барину бы так…А то он вечно приговаривает: «Меч-Кладенец мне в задницу!» Когда в плохом настроении и когда в хорошем. Может, мечта у него заветная. Надо их попросить… Пусть сделают доброе дело!
– Выпей еще! – посоветовал сосед дружески и протянул кувшин. – После представления пойдем и вместе спросим…
Появился второй саргонец, и оба стали бросать факелы друг другу – туда-сюда. Когда они удалились, вышла девушка в ярко-красном наряде – красивый плоский живот открыт, грудь скрыта под матерчатым лифом.
Таргитай прикипел восхищенным взглядом. Нестор тоже засмотрелся на тонкий стан, загорелую кожу, яркие черные волосы, заплетенные в косы. Она казалась совсем молодой, не старше шестнадцати лет.
Девушка стала демонстрировать чудеса гибкости, и ее яркий лиф пару раз едва не сорвало от выполняемых трюков, но она лишь подмигивала мужчинам и ярко улыбалась, и продолжала крутиться и вертеться на месте. Несколько раз села на широко раздвинутые ноги, отчего Таргитай широко раскрыл глаза и смотрел пораженно. Потом юная саргонка с разбегу переворачивалась в воздухе, прыгая через подвешенные невысоко над землей кольца и снова зажигательно улыбаясь зрителям.