Тарковские. Отец и сын в зеркале судьбы
Шрифт:
Почему же вы не любите сами? И предоставляете женщине свободу действия? И тогда он признался, что ему очень трудно любить и что для него очень трудно пожертвовать собой, но женщина… Ведь женщина… это – символ жизни, символ… Женщина для него просто миф, все доброе и прекрасное, и она должна быть именно такой.
Тарковский никогда не скрывал того, что он яростный противник эмансипации. Его понимание равенства полов исключало социальную сферу и строилось на классической философии «Домостроя». По Андрею, соприкосновение женщины с социумом должно происходить только в целях устроения личного (любовного) счастья и семейного быта. Он признавался:
Когда я думаю о женщинах вообще,
Однажды, когда Николай Бурляев рассказал Андрею о личной любовной драме, Тарковский, иронизируя, стал развивать «теорию» о происхождении женщины. Венцом «теории» была фраза мужчины, обращенная к женщине: «Кто тебя отвязал? Иди, ляг на место!»
Когда Андрей еще водил компанию с Артуром Макаровым и его окружением, там процветал культ мачизма, женщину не ставили ни во что. Позднее Лариса рассказывала Ольге Сурковой, что Макарова «содержат какие-то проститутки, одна из которых стала его женой», что у него садомазохистские наклонности.
Ты не представляешь, что он вытворяет со своей Милкой, как он ее лупит, как он ей изменяет. Трясет, как сидорову козу. А Андрей так хочет ему понравиться и демонстрирует ему свою силу. Ко мне он там обращается вообще, как к собаке, демонстративно командует: «К ноге!» И я ползу к нему…
Ларисе вторит и А. Гордон:
Хорошо представляю, что ценилось компанией Макарова в этой «игре»: как теперь говорят, «мачизм», пренебрежительное отношение к женщине как к существу низшему, подчиненному, мужская солидарность и дружба, которая проявлялась и в застолье, и в драках, и в «разборках». И Андрей со свойственной ему безоглядностью и страстностью включился в эту игру, всей душой предался этим отношениям.
В 1974 г. Тарковский записывает в дневнике:
В чем органика женщины: в подчинении, в унижении во имя любви.
Эту запись можно назвать квинтэссенцией его представления о сущности женщины.
Колыбельная матери
У Тарковского было несколько «своих» актеров-мужчин, кочевавших из фильма в фильм, – Николай Бурляев, Николай Гринько, Александр Кайдановский. И самый «свой» из всех – Анатолий Солоницын. Даже работая за границей, Андрей нашел для себя постоянного актера – шведа Эрланда Юсефсона. И с Олегом Янковским он собирался продолжить работу, если бы удалось найти продюсера для съемок «Гамлета».
А постоянных актрис у Тарковского не было. Всякий раз на главную роль он брал новую. Дурочка в «Андрее Рублеве» – Ирма Рауш, мать и жена в «Зеркале» – Маргарита Терехова, Хари в «Солярисе» – Наталья Бондарчук, жена Сталкера – Алиса Фрейндлих, Евгения в «Ностальгии» – итальянка Домициана Джордано, Аделаида в «Жертвоприношении» – английская актриса Сьюзан Флитвуд.
Актрис он всегда искал с большим трудом, подбирал долго, колебался… «Как мы все его уговаривали, – вспоминает М. Чугунова, – снять Наташу Бондарчук в «Солярисе»! И в этой картине она идеальна!»
Идеальна-то идеальна, но в следующие фильмы Андрей ее уже не приглашал (роман-то расстроился!). То же было и с Маргаритой Тереховой. Правда, Терехова считает, что ее оговорили перед Тарковским злые люди (читай
В небольших, эпизодических ролях Андрей, случалось, снимал непрофессиональных актрис – например, администратора своих фильмов Тамару Огородникову.
Симптоматичен диалог, состоявшийся однажды между Андреем Тарковским и Маргаритой Тереховой во время репетиций «Гамлета» в театре Ленком.
– Рита, ты думаешь, я не понимаю, что не только ты меня нашла, но и я тебя нашел… Ты должна быть где-то поближе.
– Как поближе, Андрей?
– Я хочу снимать кино домашнее – вот сидит женщина, читает книгу, а я снимаю долго-долго…
Очевидно, подобное отношение к женщине связано с тем, что Андрей был воспитан матерью. В его подсознании доминировало понимание «функции» женщины как матери, устроительницы и хранительницы семейного очага. Отсюда эта раздвоенность – одновременное обожествление и ограничение женщины. Отсюда и трактовка образа матери – возлюбленной в «Зеркале»:
Возьмем для примера «Портрет молодой женщины с можжевельником» Леонардо да Винчи… [75] В ней есть что-то лежащее по ту сторону добра и зла… В «Зеркале» этот портрет нам понадобился для того, чтобы сопоставить его с героиней, подчеркнуть как в ней, так и в актрисе М. Тереховой, исполняющей главную роль, ту же самую способность быть обаятельной и отталкивающей одновременно.
Впрочем, Андрей и сам понимал свой «комплекс». («По существу, я воспитывался в семье без мужчин. Я воспитывался матерью. Может быть, это и отразилось как-то на моем характере».) Хотя и отрицал толкование своего отношения к женщинам в духе Фрейда. Как справедливо говорит Л. Фейгинова, «у нас у всех комплексы, но у Андрея Арсеньевича это все выходило в творчество, у его картин такая особенность: надо приходить на фильм, как на свидание…»
75
Имеется в виду портрет «Джиневра деи Бенчи».
Как продолжение «материнских» идей «Зеркала» – колыбельная матери, звучащая в финале «Ностальгии», да и завершается фильм титрами «Памяти моей матери». Там же, в «Ностальгии», использована слегка отредактированная Андреем молитва, которую женщины, желавшие забеременеть, произносили у родника в нескольких километрах от Витебро. Молитва посвящена «Мадонне родов» (ее изображение можно увидеть на фреске Пьеро делла Франческо в церкви близ Ареццо).
Матерь огорченная,матерь радостная,матерь щедрая,матерь измученная,матерь блаженная,матерь любящая,матерь освященная,матерь горестная,матерь вдохновенная,матерь освещенная,матерь всех матерей,знающая боль материнства,матерь всех матерей,знающая радость материнства,матерь всех матерей,знающая радость иметь своего сына,матерь всех матерей,знающая боль не иметь своего сына,матерь все понимающая,помоги своей дочери стать матерью.