Тарра. Граница бури
Шрифт:
— Клэр Утренний Ветер из Дома Журавля к услугам госпожи. — Эльф слегка улыбнулся, отчего его и без того юное и прекрасное лицо стало еще красивее и моложе.
— Меня зовут Мария-Герика Ямбора, урожденная Годойя. Ро… Рамиэрль из Дома Розы называет меня просто Геро.
— Тогда меня можно называть просто Клэр. Госпоже нравится у нас?
— Я еще не знаю. Может ли нравиться сон?
— Да, наш народ все больше становится сном, — серьезно кивнул мой собеседник. — Что поделать, ведь мы в известном смысле спим тысячи ваших лет, и, значит, все меньше и меньше остается от нас в истинной жизни… Хотя это слишком грустная тема для первого разговора. Когда я вас окликнул, вы любовались ивами…
— Не только. — Тут я могла позволить себе полную откровенность. —
Мой собеседник вновь улыбнулся радостно и смущенно.
— Эту статую… Это моя работа. Я ее начинал, когда мне было очень грустно, а заканчивал счастливейшим из живущих. Я рад, если госпоже она понравилась.
У меня не нашлось слов, чтобы выразить свое восхищение, но мне они и не понадобились: по обсаженной бледно-золотыми кустами тропинке к нам быстро шли двое. Я узнала обоих — золотоволосого Астена и его брата. Вновь мелькнула мысль, что повелитель Лебедей на кого-то похож, но думать об этом было некогда. Клэр смущенно отступил назад, он явно собрался нас покинуть, но Эмзар решил иначе:
— Клэр Утренний Ветер, ты глава Дома Журавля и, смею надеяться, друг.
Скульптор очень серьезно посмотрел в голубые глаза правителя:
— Я друг ваш и вашего брата, но…
— Именно поэтому я и хочу, чтобы ты присутствовал при нашем разговоре. Кто-то, кроме мужчин Дома Розы, должен знать все. Я хочу, чтобы этим «кем-то» стал ты. Думаю, нам лучше беседовать в Чертоге…
Что ж, Чертог для тех, кто называет себя Лебедями, должен быть священным. Я с готовностью пошла за тремя красавцами, про себя прикидывая, какой переполох вызвали бы у таянских дам подобные кавалеры. Впрочем, чего гадать? Достаточно вспомнить Рамиэрля, слава которого гремела по всей Арции. Что-то мне подсказывало, что даже бессмертный не мог одновременно соблазнить такое количество женщин. Бедные дуры выдавали желаемое за действительное, а ревность, зависть и болтливость их менее предприимчивых подруг разносили вести о похождениях Романа Ясного по всем Благодатным землям. Сами же эльфы, похоже, относились к любви очень серьезно и к тому же никуда не спешили. Да и зачем спешить жить бессмертным?
И все равно смогу ли я, оказавшись среди Светорожденных, устоять перед банальнейшей женской потребностью любить? Смогу, ведь у меня никаких шансов нет и быть не может. Кто, имея под рукой фарфор из земли Канг-Ха-Он, обратит внимание на глиняную тарелку? И, странная вещь, мне почему-то стало очень обидно.
Глава 2
2228 год от В. И. 21-й день месяца Волка
Таяна. Гелань
Эланд. Окрестности Идаконы
Кафедральный собор Гелани медленно, но верно заполнялся народом. С одной стороны, лишний раз выходить на улицу в такую погоду, да еще тащиться в место, кишащее страшноватыми воинами регента, мало кто хотел. С другой — любопытство присуще человеческой природе, да и оставаться дома многие опасались — желающий донести на соседа всегда найдется, было бы кому доносить. Потому-то, услышав глашатая, уважаемые жители Гелани обряжались в хорошее, но не лучшее (по нынешним временам богатством лучше не кичиться) платье и отправлялись в храм. Стояли. Ждали.
Ровно в полдень появился епископ Тиверий. Нет, уже не епископ, объемистое чрево святого отца прикрывали малахитовые кардинальские одежды. Рядом возвышался легат Архипастыря в темно-зеленом облачении. Любопытство собравшихся возросло, а легат приятным, хорошо поставленным голосом, которым обладают лишь клирики да лицедеи, оповестил жителей доброго города Гелани, что конклав единодушно избрал Архипастырем Благодатных земель верного и благочестивого сына Церкви Единой и Единственной кардинала Амброзия Кантисского. Учитывая же заслуги епископа
Посланец также поведал, что безбожие идаконских Арроев, закрывших храмы и возжегших огни в угоду мерзким фантомам, именуемым в Эланде Великими Братьями, переполнило чашу терпения Церкви, и посему объявляется Святой поход. Дабы раз и навсегда повергнуть оплот еретиков и присоединить Эланд к благочестивой Таяне, процветающей под благочестивой же рукой регента и его супруги.
Люди слушали, качали головами и понимали одно — это война. Война, в которой Церковь выступает на стороне Годоя, а раз так, то и толковать не о чем — против лома нет приема. Драться с Эландом не тянуло: слишком памятны были годы дружбы, да и иметь в противниках людей, подобных Рене Аррою, не хотел никто. Даже если Гнездо Альбатроса не устоит, сколько крови при этом прольется! Добро б еще Годой увел на север своих головорезов, но ведь он заставит идти и таянцев. Поборы увеличатся, а новоявленные фискалы начнут хватать налево и направо за симпатии к Эланду…
Из храма расходились молча, настороженные и подавленные. И не только люди. Охранявший особу регента Уррик пад Рокхе был вне себя. Он не терпел лжи — гоблины вообще очень правдивы по своей натуре. Кроме того, Уррик ненавидел и презирал Церковь, считая ее порождением подлых пришельцев, некогда истребивших Истинных Созидателей и загнавших гоблинов в Последние горы.
Уррик, как и его соплеменники, пришел в Таяну служить не Михаю, но Истинным Созидателям. Гоблинский офицер не любил и не уважал регента, но великая цель оправдывала средства, тем паче по отношению к людям. Дважды предавшие богов и поклонявшиеся разрисованным доскам не стоили жалости…
Но затем Уррик понял, что люди бывают разными. Жена регента оказалась лучше, благороднее, умнее и смелее всех, кого он когда-либо встречал. Молодой горец полюбил ее со всей присущей его народу преданностью, а ведь Илана была человеком! А затем случилась встреча с Романом Ясным! Даже не человеком — эльфом, в чем тот сам признался, когда выводил их с Шандером и рысью из Гелани. Этот Рамиэрль из Дома Розы оказался отнюдь не таким, каким должен быть согласно «Завету». [74] Конечно, эльф был уродлив, хоть и не так, как вспоминали сказания, но он вел себя так, что вызвал невольное уважение Уррика, весьма щепетильного в вопросах чести. Гоблин очень хотел оказать эльфу равную услугу, а ведь еще был Шандер Гардани, чью смелость и преданность своим воинам и своей госпоже Уррик не мог не оценить по достоинству. Они провели в дороге не один день, и все это время Шандер держался с мужеством, достойным великих героев. Разве не так улыбался, стиснув зубы, умирающий от яда Великий Воитель Игрэнк пад Краннаг, которого безутешные друзья несли на плаще в родные горы по горящим Ларгам?! Бедный гоблин не мог ничего поделать с тем, что искренне привязался к Шандеру. Да, среди людей случались исключительно достойные. И исключительно мерзкие. Такие, как этот жирный жрец!
74
«Завет» — священные сказания северных гоблинов, в которых рассказана история сотворения Тарры.
Пытаясь хоть как-то связать разваливающийся на глазах простой и ясный мир, в котором на одной стороне было кромешное зло, а на другой добро и справедливость, возлюбленный Иланы цеплялся за свою ненависть к зеленым жрецам — этому средоточию скверны и мракобесия. Тиверий стал для Уррика истинной находкой: трусливый и жирный, он воплощал в себе все самое отвратительное, а сегодня его объявили кардиналом! Объявили лживо — Уррик как никто другой знал, что легатом с помощью нехитрой магии прикинулся Белый жрец, сменивший погибшего в Эланде Охотника Бо.