Тарси
Шрифт:
Сашка – субтильный очкарик, пытающийся спланировать все свои действия на год вперед. Подобного я от него никак не ожидал.
– Как ты думаешь, у меня есть музыкальные способности? – поинтересовался он.
Я так углубился в свои мысли, что не сразу понял, о чем он спрашивает.
– Так есть или нет? – дернул Сашка меня за рукав.
– А? О чем ты?
– О способностях. Ты слушаешь или где?
– О каких способностях?
– О своих. Есть ли у меня призвание к музыке?
– С чего вдруг
Четыре года учиться в техническом вузе, чтобы потом озадачиться подобным вопросом, весьма странно.
– Да, наверное, ты прав. Хотя… – Сашка задумался и ответил совсем невпопад, как мне сначала показалось. – Ты Людку Макееву помнишь?
– Это которую?
– Ну, как же, невысокая брюнетка, училась на год старше нас. Сейчас печатается сразу в нескольких популярных журналах.
– А, это она подписывается странным псевдонимом «Малек»?
– Странным или нет, а только все ее публикации расходятся влет.
– Бывает. Техника вообще ближе нам, мужикам, – обсуждать успехи Людмилы Макеевой у меня не было никакого желания.
– Ну да, мужикам ближе, – согласился Сашка. – А Илья Стальной?
– А что Илья?
– Ты с ним не знаком?
– Наслышан. И что?
– Собирался учиться на филолога, но неожиданно изменил свое решение. Сейчас он работает поваром в одном из лучших парижских ресторанов. Говорят, он весьма доволен своим выбором.
– И что?
– И то. Это все тарси, – ответил Сашка.
– Что «тарси»?
– Паша, не тупи.
Паша – это я. Павел Николаевич Скоробогатов. Вопреки фамилии я совсем не богат. Впрочем, двадцать три года, быть может, это недостаточно скоро? Но и родители мои небогаты, а им уже около пятидесяти. Получается, фамилия никак не может предрекать будущее. И все же «Скоробогатов» звучит приятнее, чем, скажем, Скоробеден.
– Это все тарси! – Сашка принялся темпераментно размахивать руками. – Это они посоветовали Людочке и Илье сменить род деятельности!
– Да с чего ты взял?
– Знаю, – уверенно заявил Санек.
– Ну а ты здесь при чем?
Сашка смутился и потупился:
– Ну, я, значит, тоже заявку отослал. Чем я хуже других?
– Ты ходил в представительство Тарси? – удивился я.
– А я тебе о чем уже битых полчаса толкую?
– Пойми тебя. То про Илью рассказываешь, то про Людмилу-Малька.
– Это ж я для примера! Ведь сбывается же!
– Да что сбывается-то? Ну, угадали они несколько раз, и что с того?
– Как ты не понимаешь, они не угадывают, они определяют предрасположенность.
– Ага, выбирают за тебя, кем тебе быть.
– И вовсе не выбирают, а лишь советуют. И потом, если предрасположенность есть, то она есть.
– Почему же тогда не всем о ней говорят?
– Не знаю, – пожал плечами
– Скажешь тоже. Она у всех есть. Не может быть человека, вообще ни к чему не расположенного.
– Тогда не знаю. Им виднее.
С тарси было слишком много непонятного. Точнее, непонятным было все, начиная с причины их появления на Земле. Кто-то утверждал, что они нас изучают или даже ставят эксперименты. Кто-то яростно доказывал, что они намерены облагодетельствовать все человечество, в пример приводились медицинские технологии, переданные людям. Сами тарси не стремились к увеличению круга общения и редко покидали свои представительства. Что касается медицинских технологий, то неизвестно, сколько в их передаче было от желания облагодетельствовать.
Это была плата. Плата за лояльность правительств и возможность находиться на Земле. Золото, престиж, власть. Все это важно, но когда платой выступает десяток-другой лет жизни, когда предлагаются лекарства от ранее неизлечимых болезней… У кого, скажите мне, хватит духа отказаться? Тем более что соседи могут согласиться и получить все, что им предлагается.
Разумеется, не обошлось без попыток получить и иные технологии. Только официальных обращений насчитывались десятки. Но, думаю, это далеко не все. Сколько таких попыток осталось неизвестными широкому кругу общественности, можно только гадать. В дело шли и лесть, и шантаж, и попытки вести сепаратные переговоры. Но ответ был категорическим: кроме медицинских технологий – ничего.
Что в обмен? Разрешение разместить на Земле свои представительства и возможность свободного доступа в эти представительства любого желающего. Разумеется, не все было так просто. Заявку на посещение следовало подавать заранее, и лишь получив пропуск, можно было побывать у тарси лично.
Иногда ожидали месяц, порой заявки не получали ответа несколько лет. Во всем этом не было никакой системы. Не обошлось и без хитрецов, пожелавших воспользоваться служебным положением и попытаться решить свой личный вопрос без очереди. Вот только хитрецы перехитрили самих себя. Их выслушивали, но ответ на их просьбы был один: «Ничем не можем помочь».
Впрочем, это еще не значит, что помогали всем тем, кто пришел по записи. Случалось, что и помогали, но происходило такое очень редко. Чаще можно было получить совет или ответ на вопрос. Но и это происходило далеко не всегда.
Тарси помогали или нет, давали совет или воздерживались от этого, но никогда не объясняли причину согласия или отказа.
Надо ли говорить о том, что недовольных таким положением дел было очень много. Лишь сообщение об очередном чудесном лекарстве, произведенном с помощью технологий, предоставленных тарси, несколько охлаждало горячие головы.