Тарзан и «Иностранный легион»
Шрифт:
– Да, но что можно сделать? Куда мне идти? В конце концов, я обязательно попаду в руки японцев, если меня раньше не разорвет тигр. Если бы я знал, где расположен один из наших партизанских отрядов, у меня бы был хоть какой-то шанс. Но я не знаю.
– В моей группе пять человек, – сказал Тарзан. – Мы пробираемся к южному берегу острова. Если нам повезет, мы надеемся достать лодку и достичь Австралии.
– Довольно смелый план, – заметил Ван дер Бос. – До ближайшего пункта на Австралийском континенте около тысячи двухсот миль. И около пятисот миль до южного берега этого
– Да, – согласился Тарзан, – мы знаем это, но хотим рискнуть. Мы все чувствуем, что лучше умереть, пытаясь хоть что-то сделать, чем бесцельно прятаться в лесу, подобно преследуемым зайцам.
Ван дер Бос задумался, помолчав немного, а затем сказал:
– Я хочу пойти с вами и думаю, что смогу помочь вам. Я найду лодку гораздо ближе, чем вы предполагаете. Я знаю, где живут дружественные туземцы, которые и помогут нам. Но сначала мы должны уйти от этих парней, а это будет не так-то просто. Из этой маленькой долины выводит только одна тропа, которая охраняется и днем, и ночью.
– Да, я видел часового и прошел близко от него. Я смогу его снова обойти так же просто. Но с вами – иное дело. Я не уверен, что вы сможете сделать то же самое. Но если вы к ночи достанете мне нож, я проведу вас мимо часового.
– Я попытаюсь. Если они достаточно напьются, это будет просто сделать. Я перережу ваши путы, и вы сможете уйти.
– Я могу разорвать эти путы, когда захочу, – сказал Тарзан.
Ван дер Бос никак не отреагировал на это заявление.
«Этот парень, – подумал он, – очень самоуверен, даже слишком самоуверен».
Голландец начал сомневаться, умно ли он поступил, согласившись идти с незнакомцем. Он знал, что ни один человек не сможет разорвать эти путы.
– Они очень строго охраняют вас ночью? – спросил Тарзан.
– Меня не стерегут совсем, ведь это страна тигров. Вы над этим разве сами не думали?
– О, да. Но мы должны рискнуть.
ГЛАВА XIII
Окруженные солдатами, подталкиваемые в бока и в спины штыками, Розетти и Бубенович были доставлены в туземную деревню. Здесь их бросили в хижину, связав им руки и ноги, и, наконец, оставили в покое. Американцы стали отводить душу, посылая проклятья в адрес японцев. После упоминания всех предков японцев до Хирохито включительно, и особенно предков лейтенанта Кумайра Тэда на колоритном и непечатном жаргоне Чичеро, Бруклина и армии, они снова принялись обрабатывать Хирохито.
– Какая от этого польза? – спросил Бубенович. – Мы только поднимаем у себя кровяное давление.
– Я поднимаю свою ненависть, – возразил Розетти. – Теперь я знаю, что чувствует Корри по отношению к ним.
Они спали недолго в эту ночь. Веревки врезались им в руки и ноги, в горле пересохло.
Им не давали ни пищи, ни воды. Ночь длилась целую вечность. Когда рассвело, они услышали звуки шаркающих шагов, приближающихся к хижине.
– Я думаю, это за нами, – сказал Бубенович. – Ну, прощай, друг.
– Прощай, Бэм.
Два солдата вошли в хижину. Они перерезали веревки и попытались поставить пленников на ноги, но те не могли стоять и тут же упали
Тэда вышел из своей хижины и посмотрел на них.
– Вы готовы отвечать на мои вопросы? – спросил он.
– Нет, – ответил Бубенович.
– Встать! – закричал японец.
Кровообращение восстановилось в их онемевших телах и, наконец, после нескольких попыток пленникам удалось встать, хотя они и шатались, как пьяные. Все происходило в самом центре деревни. Солдаты и туземцы обступили их кругом. Тэда стоял с обнаженным мечом в руках.
Он заставил пленников опуститься на колени и вытянуть головы вперед. Тэда занес меч над головой Бубеновича.
Когда лагерь затих, и большинство мужчин и женщин забылись в пьяном сне, Тэк ван дер Бос подполз к Тарзану.
– Вы их разорвали? – спросил голландец. Он был изумлен.
– Да. Теперь пойдем. Постарайтесь двигаться бесшумно. Дайте мне нож.
Пройдя небольшое расстояние по лесу, Тарзан остановился. – Ждите меня здесь, – приказал он.
Он влез на дерево и скрылся.
Тарзан медленно передвигался по деревьям, часто останавливаясь, чтобы прислушаться и втянуть ноздрями воздух. Наконец он определил месторасположение часового и перебрался на дерево, где была построена платформа, на которой сидел человек.
Тарзан расположился прямо напротив головы часового, и внимательно посмотрел вниз. В темноте он различил контуры часового и прыгнул на него с ножом в руке.
Раздался звук упавших на платформу тел. Часовой умер молча: его горло было перерезано от уха до уха.
Тарзан сбросил тело на тропу и спустился вниз. Захватив винтовку часового, он пошел назад.
– Пойдемте, – сказал он дожидавшемуся его ван дер Босу. – Теперь вы можете пройти мимо часового.
Когда они дошли до тела убитого, ван дер Бос споткнулся об него.
– Чисто сработано! – сказал он.
– Не так уж чисто, – возразил Тарзан. – Он обрызгал меня всего кровью. Пока мы не дойдем до воды, я буду ходячей приманкой для полосатых. Возьмите его револьвер и патроны. Мне хватит винтовки. Теперь пошли.
Они быстро пошли по тропе. Тарзан шел впереди. Вскоре им на пути повстречался маленький ручей, и они оба стали смывать с себя кровь, так как голландец тоже перепачкался, когда снимал с убитого патроны.
Ни один тигр не побеспокоил их, и они через некоторое время пришли к развилке на тропе, где Тарзан оставил своих товарищей.
Их запахи не сохранились, они пошли по тропе. Было уже светло, когда они услышали впереди поблизости выстрел.
Джерри и Корри решили остаться там, где и были, и дождаться Тарзана. По их расчетам, они были не так далеко, и что Тарзан должен скоро вернуться. Для большей безопасности они забрались на дерево, где уселись довольно рискованно и неудобно в двадцати футах над землей.
Джерри беспокоила судьба Бубеновича и Розетти и, наконец, он решил, что надо что-то предпринять. Ночь тянулась бесконечно, а Тарзан почему-то не возвращался.