Тарзанариум Архимеда
Шрифт:
Но, талант талантом, однако испытывать его одновременно на всей маккольновской компании Дик не собирался. Себе может дороже выйти. Для начала просто осмотреться бы не мешало. Что Хастон и сделал, осторожно скользя по проходам между шкафами, передние панели которых были укрыты великим множеством приборов с шевелящимися усиками стрелок и подмигивающими паучьими глазками индикаторов. Прямо мир насекомых какой-то! Млекопитающих в нем, кроме самого Дика Хастона, не наблюдалось. Бородатый Ольгард явно находился тут в одиночестве.
Метров через тридцать ряды насекомьих приборных шкафов закончились и Дик уперся в
И какая составляющая преобладала в этой смеси Дик Хастон точно определить не мог.
Определить он смог только одно: помещение, в которое он попал, было не только аппаратной, но и пунктом внешнего слежения за комплексом. Не доверяли, что ли, островитяне друг другу?
Впрочем, для Хастона это недоверие сыграло хорошую службу. Поскольку на одном из экранов Маккольн, сидящий в кресле с высокой спинкой — ни дать, ни взять — королевский трон — стаскивал с головы нечто, напоминающее гермошлем летчиков военной авиации. Правда, гермошлем этот был полностью зеркальным, а с его верхушки стекал пучок световодов, исчезающих за нижней границей экрана. А до своего исчезновения он мерцающим ручейком пробегал между двух фигур, стоящих за креслом.
«Чжан и Раджив», — определил Хастон. Широкоплечий Ларсен переминался с ноги на ногу слева от королевского трона. И Маккольн, сняв, в конце концов, гермошлем и передав его Радживу, повернулся к нему. Что-то спросил. В ответ бородач беззвучно зашевелил губами. Дэн остановил его взмахом руки и что-то снова спросил. Хастон лихорадочно начал искать на пульте управление звуком.
Зацепил какой-то рычажок и воздух аппаратной всплеснулся холодной волной, такого же по температуре, голоса Маккольна:
— …никого? Только сейнер рыбацкий?
Вздрогнув от неожиданности, Дик до отказа потянул рычажок на себя, уменьшая до предела силу звука, и потому того, что ответил Ольгард, он не разобрал. Чертыхнувшись вполголоса, поставил регулятор звука в среднее положение.
— Хорошо, — потягиваясь на экране, щелкнул пальцами Маккольн. — Значит так, Ларсен. Пока меня не будет, удвой, утрой наблюдение за окрестностями. На этом этапе, брат, секретность — наиглавнейшее. Да-а-а, — задумчиво протянул он, — русский явно поспешил. Очень поспешил. По-доброму, мне сейчас никуда передвигаться нельзя, но…
— Так в чем же дело, шеф? — дернулся узкоглазый Чжан. — Давай я этого недоумка с Луны вытащу. Какие проблемы?
Маккольн, не изменяя задумчивого выражения своего лица, повернулся к нему:
— Нет, Чжан. Нет, брат. Первый наш рейс на Луну сделан будет мной лично. Даже чисто из психологических соображений это просто необходимо. Не правда ли, Раджив? — посмотрел Дэн на смуглого, напоминающего
Тот молча пожал плечами. «Самурай» вопросительно уставился на него. Раджив еще раз приподнял сухонькие плечики и нехотя произнес:
— Мы с Денисом Лори [25] встречались. Он интересную фразу обронил. Луна, говорит, давно созрела для промышленного развития. И она, говорит, гораздо ближе, чем вы думаете.
— И мне кажется, — вмешался Маккольн, — что мистер Лори имел в виду совсем не расстояние. Кстати, старт его зонда намечен с Байконура летом следующего года. Такой вот парадокс, братья. Разрешение на коммерческий рейс дают Штаты, а запуск аппарата осуществляет Россия. — Он помолчал и продолжил: — Что-то происходит, братья. Что-то происходит. И наше доблестное ЦРУ, — короткий взгляд в сторону Чжана, — ничем помочь нам не может. Их информация совершенно несоразмерна тому, что мы делаем для них.
25
Денис Лори — руководитель калифорнийской компании «Trans Orbital», получившей в 2002 году официальное разрешение властей США на отправку к Луне коммерческого зонда «Trail Blazer».
Чжан как-то по-птичьи повертел головой:
— Босс, давай будем справедливы. Мы тоже для них не особо чего…
— Да? — вкрадчиво спросил Маккольн. — А информация по Афганистану? Или по Ираку?
— А что по Ираку, что по Ираку? — слегка закипятился Чжан. — Ни одной точки по оружию массового уничтожения не дали.
— А они есть, точки эти? — внезапно прогудел, казалось совершенно безучастный к разговору, Ольгард Ларсен.
Наступила короткая, словно пулеметная очередь, пауза.
— Тайна сия великая есть, как наш друг Тресилов иногда говаривает, — протянул, в конце концов, Дэн. — Иногда мне кажется, что наши, не меньшие, чем Олег Анатольевич, друзья из государственного департамента иногда перегибают палку. И это довольно опасно, поскольку война с Саддамом уже предопределена. А ну как «джи ай» наши всю Персию на уши поставят, да ничего не найдут? Как тогда Буш отдуваться будет?
— Отдуется, — буркнул Чжан, кося свои, и без того косые, глаза в сторону. — Тем более, что Аль-Каида очень уж мобильная организация. Она что хочешь из страны вывезти может.
— А она есть, Аль-Каида эта? — снова, и так же безучастно, прогудел Ларсен.
— Так ведь Бен Ладен…
— А он есть, Бен Ладен этот? — внезапно, в тон Ларсену, передразнил его, сдержанный до этого, Раджив.
— Тс-с-с, — приложил палец к губам Маккольн, — тихо! Разболтались тут! Раскудахтались. Некуда нам тыкалками тыкать. И не на кого. Время такое. Технологическое. Еще от древних греков — технологическое. Только, если они свои технологии к дереву да металлу применяли — к материи, то есть, то мы — к сознанию. К духу, значит. Поскольку — прогресс, братья мои. И только он, мистер Прогресс, виноват, например, в том, что искусство превращается в инсталляцию, бизнес — в рекламные кампании, а политика — в политтехнологии. И во всех этих конструкциях каждый отдельно взятый человек — весомый, однако совсем не главный, компонент.