Тарзанариум Архимеда
Шрифт:
Не оборачиваясь — что, впрочем, все равно было совершенно невозможным в этой тесноте — Руслана прижалась спиной к нижней поверхности шахты и, по мартышечьи зацепив решетку пальцами босой ноги, медленно потянула ее на себя. Пластина поехала за ногой и встала на свое место. Одновременно с этим Барбикен услышала, как внизу закрылись двери. Наступила тишина, прерываемая хриплым дыханием Русланы. Ей казалось, что его слышно не только в этом, похожем на чье-то горло, пространстве, но и во всех помещениях, в которых она сегодня побывала. Или побывает.
Внизу уже совершенно четко слышались
Руслана, сморщившись, ощупала заломившую голову — еще одно подтверждение тому, что все это не сон! — и с некоторым удовлетворением констатировала, что крови, вроде, нет. Вторая констатация никакого удовлетворения не вызывала. Шахта разделялась на две квадратные трубы. Одна — вверх, градусов на пятнадцать. Вторая, под таким же углом — вниз. Как раздвоенное жало змеи. Куда же дальше ползти? А, не все ли равно! Вниз, оно полегче. И Руслана, перевернувшись, наконец, на живот, заскользила по нижнему ответвлению.
Воздух уже стремительно становился тяжелым и влажным. Мыльные ароматы исчезали под волной иных, приятных, но резких и каких-то одеколонных, запахов. Так, наверное, пахнет в самом центре джунглей. Совершеннейший переизбыток одорантов. Руслана в тропиках никогда не бывала, но ей, почему-то, каждая орхидея представлялась огромным и приятно пахнущим цветком, готовым в любую минуту сожрать севшего на него мотылька во все свое приятствие.
И поэтому, когда она осторожно приблизила лицо к решетке первого же лючка, встреченного ей во время своих пластунских упражнений в недрах металлической анаконды, то сразу же испуганно отпрянула от него. Внизу разверзлась мерцающая пасть гигантской росянки. И только через минуту Барбикен поняла, что это — большая белая ванна, стоящая прямо под ней.
Медленно сдвинув решетку, Руслана опасливо свесила голову вниз, обводя глазами перевернутую панораму. В помещении никого не было. Огромное зеркало на одной стене отражало уже знакомую ванну, размерами напоминающую небольшой бассейн, раковину в виде лепестка великанского растения со стебельком изящного краника, изогнувшегося над ним, да полочки с множеством разнообразнейших бутылочек и флакончиков. Стену напротив прикрывали плотные жалюзи. Обычная, человеческая, ванная комната. Безо всяких инопланетных прибамбасов.
Еще вся внутренне ощетинившаяся, Руслана выскользнула из шахты и спрыгнула прямо на прохладную поверхность ванны. На стеклянном столике возле нее лежало яблоко. Большое, с красным полупрозрачным боком. Земное. Из какой-нибудь украинской глубинки. Барбикен схватила его обеими руками и, пугливо поглядывая на входную дверь, начала отхватывать зубами ломкие кисловатые куски
Через минуту в руке у нее остался лишь короткий коричневый хвостик. С сожалением крутанув его пальцами, Руслана разжала их. Подошла к двери и приложила к ней ухо. Ей почудилось, что где-то вдалеке слышны голоса двух человек. Увидела защелку и осторожно нажала на нее. Еще раз огляделась и подошла к умывальнику, настороженно посматривая на стену, прикрытую жалюзи. Ей казалось, что она знает то, что может увидеть, раскрыв их. И это знание заранее пугало Руслану.
Сначала она хотела принять ванну. Дико хотела. Но переживания последнего часа настолько измотали ее, что она опасалась забыться в теплых, пенистых струях. Поэтому Руслана просто умылась, вдоволь наполоскавшись и напившись воды до бульканья в пустом желудке. Проглоченное яблоко не считалось. А вода, кстати, была холодной, чистой и очень вкусной. Безо всякого водопроводного привкуса.
Приводя голову в порядок найденной, черепаховой на вид, расческой, Руслана рассмотрела себя в зеркале. Лицо осунувшееся, щеки и глаза впали, нос заострился, но жить можно. А такое истончение черт, возможно, и к лучшему. Появился какой-то таинственный шарм. Без изысканного и дорогого, кстати, макияжа. А то раньше Олег, шутя, частенько называл ее «моя пухленькая хохлушечка». На что неизменно получал «моего костлявенького москалика».
Руслана провела руками по шелковистой ткани комбинезона. От груди к бедрам. Тело было напряжено и всякая пухлость из него исчезла. Она вздохнула. Лицо еще покалывало от холодной воды. Ничего, разберемся! Барбикен почувствовала, что сможет — обязана смочь! — взять себя в руки. Она вытянула их вперед. Пальцы еще слегка подрагивали. Руслана еще раз вздохнула, резко сжала губы в тонкую ниточку и, отвернувшись от зеркала, решительным шагом подошла к жалюзи. Итак… Вторая точка обзора, господа!..
Жалюзи бесшумно взмыли вверх. Полукруг облизанных гор обеими своими щупальцами тянулся к черному горизонту. А в их объятиях… Руслана физически ощутила, как у нее снова расширяются зрачки.
Внизу, немного слева от окна, возле которого замерла Руслана, затухало желтовато-янтарное сияние. Оно словно стягивалось в одну точку, в центре которой находился обнаженный юноша из предсмертного бреда Барбикен. Он только что отошел от какого-то аппарата, напоминающего четырехколесный мотоцикл с платформой, одетой прямо на него.
Взблескивали желтыми отсветами серебристые шорты. На широкой, хорошо развитой груди покачивался большой продолговатый предмет. То ли амулет, то ли пульт управления. На широком поясе — не то кобура, не то ножны. Длинные, слегка волнистые волосы. Красивое, но какое-то упрямо окаменевшее лицо. Босые мускулистые ноги оставляют на серо-черном, слегка искрящемся, реголите следы, словно съеживающиеся вместе с гаснущим янтарным свечением, струящимся неизвестно откуда.
Вот он поднял голову и внезапно встретился взглядом с Русланой. Она отшатнулась от окна. А юноша, так и не улыбнувшись, как-то замедленно и торжественно поднял руку в приветственном жесте.