Ташкент - Москва 2016-1939
Шрифт:
Шестой — Усманов Тимур Алишерович, 1970 года рождения, физический возраст 46 лет, замначальника отдела планирования в министерстве промышленности Узбекистана. Назначен в группу товарищем Каримовым, и я с ним до последнего времени не был знаком.
Доклад окончен. Подполковник Ахмеров.
— Может, у кого есть вопросы — продолжил товарищ Сталин.
— Товарищ Ахмеров, а почему у вас в группе большинство пожилые люди? — спросил Каганович.
— Мы очень торопились, чтобы не возникло непониманий, связанных с нашим появлением в вашем мире, поэтому подбирать кадры для группы пришлось в основном мне, а я человек пожилой и все мое окружение — пожилые люди, да и с обстановкой в СССР мы лучше знакомы. Нам — пожилым легче найти общий язык с советскими людьми. Мы в большей степени сами советские люди, чем молодежь 21 века. И кроме того нас не жалко.
Ответ подполковника вызвал легкую улыбку всех присутствующих.
— Товарищ Ахмеров, а что срочного вы хотели бы сообщить руководству СССР по текущему моменту? — это свои 5 копеек вставил Ворошилов.
— На сегодняшний момент, а именно 14
— Хорошо, товарищ полковник. Сделаем короткий перерыв, вы можете перекурить, а мы пока коротенько обсудим первую часть вашего доклада. Пройдите к товарищу Поскребышеву, он покажет, где можно покурить. Кстати, товарищ Ахмеров, что вы курите?
— Сигареты с фильтром, ароматизированные, ПЭЛ МЭЛ, товарищ Сталин — вставая с места, ответил Фарид Алимжанович, — предлагаю попробовать, товарищи, если кто курит.
Ахмеров протянул открытую пачку сигарет. Желающих, пока не нашлось, но было видно, что пачка сигарет вызывает определенный интерес.
— И еще, товарищи, у меня с собой несколько листов с рисунками танков, самолетов, самоходных артиллерийских установок, которые участвовали в войне. Германских вооружений и наших — советских, на которых мы, на которых вы победили. Там же краткие характеристики и сколько было произведено за войну.
Эти 40 листов, изцветного принтера, вызвали явный интерес у членов политбюро. Красочные изображениятехники показывали мощь вражеского оружия и не меньшую мощь техники победителей.
Пока руководитель группы специалистов курил в отведенном Поскребышевым месте, члены политбюро рассмотрели изображения и внимательно прочли таблицы с ТТХ. Кое-кто заметил, что по характеристикам скорости и высотности немцы до конца войны превосходили наши истребители. Сталин, на грузинском языке, обратился к Берии и предложил его разведчикам, работающим на направлении получения информации о технических характеристиках оружия противника, временно прекратить активные действия, чтобы сберечь агентуру и ресурсы.
Прошли отведенные пять минут, и Ахмеров, с разрешения Сталина, вернулся на свое место.
— Товарищи, — снова взял слово Сталин — судя по первой части доклада и рассмотренным нами материалам, группа товарищей из Ташкента хорошо подготовилась, и работа предстоит большая по изучению и внедрению предложений из будущего. Не пытаясь объять необъятное
Выйдя из кабинета Сталина, Фарид Алимжанович испытал такое облегчение, что даже в ногах возникла слабость. Постояв немного, чтобы отдышаться и прийти в себя, он понял — каждый день такое испытание ему долго не выдержать.
ТоварищИванов, все это время, стоял рядом, готовый в случае чего поддержать, хотя бы под руку. Видимо он был в курсе, какими выходят люди из кабинета Сталина.
Ахмеров дошел до места расположения, постоял у жестяной урны рядом с входной дверью, выкурив две сигареты подряд, и только после этого ощутил, что свежий апрельский ветер продувает насквозь егопромокшие белье, рубашку и даже пиджак. Слегка продрогнув на ветру, Фарид Алимжанович уже самостоятельно, без сопровождения Иванова, дошел до своего кубрика. Сил хватило только чтобы снять пальто, пиджак и сапоги. Лег, вернее, упал на кровать. В голове была звонкая пустота.
Через пятнадцать минут заглянул Владимир Иванович, мол «ну что парень, тяжело? А кто обещал, что будет легко?»
— Ты обедать пойдешь? Тогда — наливай!
Глава 17. Ну, что же мы будем делать
После того как удалился Ахмеров, Сталин оглядел притихших соратников и продолжил:
— Я так думаю, товарищи, что прибытие потомков принесло нам не только радость от того, что мы, все-таки, победили. Если информация товарища Каримова верна, а я в этом не сомневаюсь, ужас охватывает от мысли о миллионах погибших в борьбе за победу. И еще ужаснее то, что присутствие наших потомков не облегчает нашу с вами работу, а только добавляет нам головной боли, как правильно использовать тот счастливый шанс, тот джек-пот, который, на халяву сам попал к нам в руки. Ведь, что такое наши потомки — это максимум армейский корпус квалифицированных, обученных кадров. Армейскими корпусами войну не выигрывают. Ну, спалим мы этот корпус в первые месяцы войны в условиях неразберихи, паники и прочего бардака. Немцы еще больше организуются, подтянут резервы, мобилизуются и опять попрут к Москве, Ленинграду, к Волге. Только это будет уже не тот немец. Так что воевать придется нам, самим. И, опять, затянется на три, пять лет, и опять потери миллионов жизней, голод и каторжный труд в тылу женщин и детей.
Все вы прочитали в материалах потомков про развал СССР. А кто развалил его? Да те же дети войны, пришедшие к власти после поколения победителей.
Они не простили нам своего голодного и холодного детства. В них сидела подсознательная ненависть к холодному и голодному детству, на которое обрекли их мы, а значит и ненависть к нашей власти. Это все наше «светлое» будущее. А теперь о нашем светлом настоящем. Что будем делать с командирами РККА, которые, с нашего с вами согласия, валят лес? Что будем делать с Рокоссовским, сидящим в лагере? А ведь он оказывается герой будущей войны. Он будет командовать «Парадом победы».
Да, можно их выпустить сейчас, извиниться. Но и они будут три года учиться на своих ошибках, три года будут гробить солдат, чтобы, заплатив кровавую цену за свою учебу, взять Берлин. Да, и нужен ли нам этот Берлин за такую цену, нужно ли освобождать всю эту европейскую шелупонь от нацистов, чтобы через тридцать-сорок лет после того как мы их освободили, кормили, поили и восстанавливали они дружно перешли на сторону наших врагов.
А что делать с кибернетикой, которую мы с вами дружно объявили «гулящей девкой» капитализма? А потом в Тайване, про который сейчас никто и не слышал, закупать оборудование и комплектующие для своего оружия и космической техники, и то если американцы позволят. Кстати о космической технике. Что делать с Королевым и Глушко? Они сейчас занимаются самой космической работой, валят лес в пермском крае. Еще хочу сказать пару слов о «лысенковщине». Товарищ Лысенко, Николай Трофимович, с подачи академика Вавилова, привлек к себе наше внимание своими опытами по яровизации зерновых. Опыты дали некоторый положительный результат. Нам всем и ему самому они показались обнадеживающими в плане повышения урожайности.
И поэтому, понадеявшись на его околонаучные опыты, мы приняли неправильное решение по развитию сельского хозяйства и всей биологической науки. В «благодарность» за содействие, Лысенко путем доносов и очернения своего благодетеля Вавилова, и прочих ненаучных приемов добьется, что целую отрасль биологической науки «генетику»- объявят лженаукой, и в результате с шестидесятых годов хлебушек мы будем покупать в Канаде, и тоже, если американцы разрешат. Когда с этим разберутся, все придется восстанавливать, а время-то ушло. Вот о чем я думал после ознакомления с информацией из будущего. И еще о том, что «узбеков» нельзя будет посылать на передовую, так как каждый из них носитель сверхсекретной информации о будущем. Вот так, товарищи. Мы с вами понаделали много ошибок, а как говорил кто-то из великих: «каждая ошибка имеет имя, фамилию и должность». Потомки в списки ошибок внесут наши с вами имена. Я все это сказал вам не для того чтобы кого-то обвинить. Мы ошибались, и будем еще ошибаться, но давайте думать о том, что кроме нас делать все это некому и ценой наших ошибок будет не только наше благополучие здесь и сейчас, но и судьба страны.