ТАСС не уполномочен заявить…
Шрифт:
А тут этот брюнетистый красавчик сразу и нарисовался, выхватив наметанным глазом столичную штучку. Познакомились. На пляже это так естественно.
Кстати, новый знакомый оказался не просто брюнетик, а актер, приехавший на съемки всё того же кинофильма. Вот так-то. И не важно, что не он был главный герой-любовник по режиссерскому сценарию. Куда важнее, кто в жизни. В жизни Ларисы, разумеется.
И она старый клин новым клином вышибла в первый же день знакомства. Да и времени у нее было мало: всего три дня командировки. Но оказался этот курортный роман с продолжением. Так ей хотелось. С одной стороны, новый знакомый был весьма приятен
«Это даже хорошо, что у нас было мало времени для встреч, — думала молодая женщина, глядя из окна самолета на какую-то невозможно-ледяную синь неба. — Не успели наскучить друг другу».
Лариса усмехнулась. Она хорошо знала психологию мужчин. У этих особей очень развит охотничий инстинкт. Достаточно эффектно вильнуть хвостом у них перед носом, а затем — исчезнуть. Срабатывает стопроцентно! Желание преследовать, догнать… Продолжить знакомство. Про себя этой приемчик она называла «эффектом Золушки». И пользовалась им не раз. Вот и сейчас сработало.
С Володенькой они хорошо покуролесили. Актер приехал в Москву из Екатеринбурга.
Лариса любила иногда приходить к нему в гости в комнату мхатовского общежития, где они могли ненадолго уединиться. Потому что надолго в актерской общаге с ее неустроенно-развеселым бытом уединиться было просто невозможно. По молодости — это ее вполне устраивало. Она ходила на спектакли с его участием. Была вхожа в гримерку… Ездила даже вместе с ним на отдых в Болгарию. Правда, дома она этот момент скрыла, сказав, что взяла две недельки от отпуска, потому что выдохлась на работе и хочет просто поваляться на золотом песочке.
Бывал и Владимир не раз в гостях у министерской дочки.
— Какие красивые дети должны получиться от Володи, — как-то мечтательно произнесла однажды Ларисина мать после ухода гостя.
— Угу, — недовольно крякнул хозяин дома, — с личка не пить водички. — Кобелина, бабник. Всё на морде написано. Нет, я своей дочке такого счастья не пожелаю. Ревностью всю свою жизнь изведет. Да и что это за профессия для мужика — тьфу! Ей бы кого посолидней, по военной части, что ли…
— Хватит нам уже одной генеральши, — недовольно сказала бывшая учительница, намекая на мужнину сестру и ее мужиков-солдафонов.
Лариса слушала спокойную перебранку родителей с улыбкой. Но отцу она отдавала должное. В чем-то был он прав. Одно дело — просто встречаться с таким актером-красавцем. И совсем другое — иметь его в качестве законного супруга.
Журналистка прекрасно помнила, как быстро и легко она с ним познакомилась. И понимала, что с такой же легкостью на ее месте могла оказаться другая. Ведь, вся его жизнь: гастрольные поездки, киносъемки, театральные поклонницы, поджидавшие его после спектакля у служебного входа с букетами — такая благодатная почва для новых знакомств и увлечений. И такое минное поле для любой женщины, связавшей бы себя с ним узами Гименея…
На тот момент до «уз» она, видимо, не созрела. Еще не вечер. Можно еще повыбирать… Да и чувство, вспыхнувшее однажды «в отместку» или в качестве «вышибающего клина», постепенно начало угасать.
Всё
— Куда же ты запропастилась, милая?
— Да никуда, милый. Просто на работе — завал…
А про себя подумала: «Просто, милый, всё имеет начало и конец. Твое чувство светило отраженным светом от моего». И усмехнулась. Как в том анекдоте говорится: «Понял, милый? Понял, что милый…»
Сегодня вечером это произойдет…
И вот на фоне остывающих чувств к Володе как раз и нарисовался этот пианист. Кареглазый шатен с кудрями до плеч, с аристократической бледностью на лице, весь стройный, звонкий, изящный, похожий на какую-то дорогую статуэтку. Почему именно статуэтку? Лариса и сама, пожалуй, не могла бы ответить, отчего ей на ум пришло именно это сравнение. И еще она пребывала в сомнении: такое сходство звучит как комплимент мужчине или… всё же — наоборот?
Но она была вся под обаянием его изящества и изысканности. Как он выходил на сцену, как кланялся, как играл на рояле, как невозможно обалденно-изящно поцеловал ей руку, когда она пришла брать у него интервью… Как это его прикосновение таким приятным импульсом отдалось в ней. И как ее внутренний голос властно ему прошептал: «Ты будешь мой…»
Тонкая артистическая натура своим музыкальным слухом тут же уловила этот отзвук, вторгшийся извне. И его чуткий телесный камертон тут же настроился и зазвучал в унисон с симфонией обещанного удовольствия, так откровенно разлитого в воздушном пространстве вокруг этой молодой особы вперемешку с ароматом изысканного французского парфюма. Удовольствия, пусть и отложенного по времени, но всё равно — удовольствия. Ведь приехавший после зарубежных гастролей музыкант в день встречи с молодой журналисткой вечерним поездом уже отправлялся в турне по стране…
Эта симфония чувств согревала эмоциональную артистическую натуру Михаила в довольно утомительной поездке по стране с ее заснеженными бескрайними просторами. И с новой силой зазвучала в нем, когда он прилетел в Москву.
После того, как он благополучно обустроился в гостинице «Россия» (вообще-то, музыкант был родом из Ленинграда), он позвонил Ларисе по рабочему телефону. Ее рабочий телефон молчал. Тогда он набрал домашний, данный ему предусмотрительной молодой особой.
Лариса пригласила его к себе в гости. Вообще-то, она всегда своих знакомых мужчин приглашала к себе в дом, знакомила с родителями. Чтобы и они знали, с кем она встречается. Не с шелупонью какой-нибудь, а очень приличными и, порою, даже известными людьми. Так что, если она когда и не заночует дома… То оно и понятно будет, с кем. Или у кого. Чтобы родители не волновались.
Знакомила со всеми, кроме… известного режиссера с мировым именем. Просто побоялась тогда за отца, как бы, какой гипертонический криз его не хватил, если б увидел свою молодую дочь рядом с этим лысеющим и потрепанным павлином… Плевал бы он на его знаменитость. А отца единственная дочь любила и жалела.
… В уютной пятикомнатной «сталинской» квартире, за хорошо сервированным столом (что особенно ценно, когда на полках отечественных магазинов — шаром покати) утонченный бледнолицый музыкант чувствовал себя весьма комфортно. Шутил, рассказывал забавные истории, случавшиеся с ним на гастролях. Но быстро и вежливо откланялся, мол, пора и честь знать, да, к тому же — дел у него в столице еще полно.