Тая
Шрифт:
– Есть два варианта, – сказал Кэп. – Либо это сделал зверь, я имею ввиду тот, что ходит у нас под носом и не оставляет следов, либо кто-то из нас. Если это зверь, то, скорее всего, он унес голову и закопал, чтобы в дальнейшем съесть. Если это кто-то из нас, я не исключаю Лари и Студента, то ее выбросили в реку, и она дрейфует, догоняя тело.
– А вы выбросили тело? – спросила Вероника.
– И в том и в другом случае, – продолжал Кэп, – голову не найти. Поэтому я спокоен, я совершенно спокоен и не стану никого убивать…. Пока…. Но когда мы придем
– Ты нас подозреваешь? – спросила Оля.
– Я всех подозреваю, – сказал Кэп, – а теперь по машинам! Москвичка на нос! Не сачковать! Если смоет, выбирайся сама.
Вероника перескочила на Пашино место и, надевая ремни, подумала, что еще недавно на этом месте сидел человек, тело которого сейчас плывет впереди, а голова вообще неизвестно где.
«Тьфу, черт. Так я окончательно уверюсь в этих бреднях», – Вероника сделала мягкий, безумный взгляд и сказала вслух:
– А я знаю, где голова.
Оля посмотрела, как если бы услышала: «А у меня вши».
– Ну и где? – Кэп старательно отталкивался от берега.
– В пробитом поплавке.
– И как она туда попала?
– Как, как? Тот, кто баллон заклеивал, ее туда и засунул.
– А с чего ты решила, что его кто-то заклеивал?
– Он же был спущен.
– Москвичка, баллон никто не заклеивал, его просто скотчем залепили. Но мысль твоя очень занимательна.
Вероника тут же прикусила язычок. Она не собиралась показаться умницей-разумницей, но вышло именно так.
Вероника больше не испытывала чувства эйфории и восторга. Ее душил животный страх и огромное желание, чтобы все поскорее закончилось.
Сползая с катамарана, она почти не чувствовала холода. Глухая усталость и боль в спине были единственными реальными ощущениями, а еще в голове билась мысль, что она сегодня не оказалась в воде и чудом не свернула шею.
– Москвичка…. Веселей, веселей, – хмуро подбадривал Кэп. – Ты же нас не хочешь голодными оставить?
– Хочу, – сказала Вероника.
– Вот язва? И откуда ты только взялась на нашу голову?
– Хочешь, чтобы я готовила?
– Нет. Я не хочу. Это ты хочешь и уже разбираешь хозмешок и чистишь картошку.
– Я вас отравлю, – как можно убедительней сказала Вероника.
– Давай, давай, – согласился Кэп, – только не солью.
Пока Вероника вздыхала и думала, правильно ли она построила диалог. Кэп и Оля старательно перетряхивали вещи. Если они действительно искали голову, то выглядело это смешно. Постепенно стоянка стала напоминать секендхенд или инсталляцию на тему коммунизма. Раздосадованный Кэп пинал кучи тряпья и топтался на снаряжении. Оля ходила следом, а Доктор улучил момент и присел к Веронике, изображая помощника.
– Москвичка, – он понизил голос до шепота, – слышь, Москвичка. Я все понял.
– Что ты понял?
– Я понял, что произошло.
– Ты про голову?
– Нет, я вообще, про всех нас.
– И что?
– Понимаешь,
– Это только гриппом все вместе болеют.
– Да, знаю я. Но у нас случай особый. Ты меня не спрашивай, почему я это знаю, но вот у тебя конкретная белая горячка. У меня фобия, а у Кэпа – манька. Мания величия то бишь.
– Ты Олю пропустил.
– Она тоже рехнулась, но у каждого свое слабое место. У Оли либидо гнутое, или, проще говоря, слаба девка на передок. И Паша не исключение, но сейчас речь не об этом.
– А у тебя есть конкретное предложение?
– Есть, и оно тебе понравится.
– Убежим, что ли?
– Тихо, не ори.
Вероника прикусила губу, заглядывая в заплывший глаз Доктора. «Интересно, – рассуждала она, – это часть игры или действительно на Доктора пережали?»
– Мы с тобой спим в отдельной палатке, ночью встанем и тихонечко топ-топ. На сопку поднимемся, может, там и тумана нет. По моим расчетам до населенного пункта километров сорок не больше.
– Я хочу сплавляться, – как можно глупее сказала Вероника.
– Дура ты, ваше благородие. Ой, извини. Москвичка, ты сейчас себя не слушай, слушай меня, но знай, что у меня тоже не все в порядке с головой.
– Кого же мне слушать?
– Только факты. А факты нам следующее говорят: по берегам Инзера одни памятники, и памятники эти – водникам, а не летчикам-истребителям. Каждый год кто-то тонет, и тонут люди не от воды, а от неосторожности. Поэтому есть определенные правила, и здравомыслящий человек должен их соблюдать. А если не будет соблюдать, станет одной могилкой больше. Логично я рассуждаю?
– Логично, – согласилась Вероника.
– Кэп сегодня все правила попрал. Вышел без страховки, без штурмана, в туман, на большой воде.
– Но мы же не перевернулись?
– Повезло…. Повезло в этот раз, а завтра может не повезти, и выловят в низовье четыре неопознанных тела. Однако я этого ничего не знаю, потому что у меня фобия, а фобия – плохой советчик. Однако логика, которая у меня все же осталась, говорит, что человек нарушающий правила, есть самый первый самоубийца, а если он еще и капитан, так он еще и убийца к тому же.
– Доктор, ну а если туман рассеется?
– Продолжаю рассуждать, – сказал Доктор. – Во многих походах я был, во многие экспедиции хаживал, но не помню я почему-то, чтобы отрезали мы кому-нибудь голову. Ну, не было такого. Ни разу. Опять же подумал я о своей мнительности, может, кажется мне только, что это не хорошо. Да нет, говорит логика, в Уголовном Кодексе есть соответствующая статья.
– Бедный Доктор, – сказала Вероника.
– Бедная Вероника, – сказал Доктор. – Стал я рассуждать по поводу тебя. Ты, конечно, себя не видишь и думаешь, что в твоем поведении все логично и нормально, но не в этом суть. Я про наши с тобой договорные отношения. Ведь если вспомнить их, то мы тебя должны были опекать, оберегать, греть и развлекать. Так ведь?