ТАЙЦЗИЦЮАНЬ:Классические тексты Принципы Мастерство

Малявин Владимир Вячеславович

Не следует переоценивать значения приведенных здесь схем: тайцзицюань постигается только реальным опытом. Но кратко описанный здесь структурный каркас служит прочной теоретической основой тайцзицюань, содержит строгие критерии классификации различных аспектов этой практики и вносит свой вклад в копилку универсальной «науки перемен», значение и пользу которой еще предстоит проанализировать и оценить в свете всей совокупности доступных данных.

ГЛАВА ВТОРАЯ ТЕЛО

Вступительные замечания

Разговор о принципах тайцзицюань удобнее начать с изложения правил, относящихся к движениям отдельных частей тела и внутренним ощущениям, которые их сопровождают.

Это не означает, что данные правила являются важнейшей или даже существенной частью практики и тем более теории тайцзицюань. В действительности они не имеют самостоятельного значения, и руководствоваться ими в познании принципов тайцзицюань крайне рискованно. Они – только следствия или признаки внутреннего состояния – расслабленности, или, еще точнее, бодрствования сознания, которое и составляет подлинную цель и смысл занятий тайцзицюань. Но выполнение их закладывает необходимые предпосылки для духовной свободы, а попутно дает надежные ориентиры для правильного самоконтроля.

Заметим, что китайская традиция и, в частности, китайская медицина вообще не придают сколько-нибудь серьезного значения человеческой анатомии и не склонны считать физическое тело самостоятельной реальностью. В центре их внимания находятся, скорее, психосоматические аспекты телесной жизни, «тонкое» тело, взятое как сгусток или поле жизненных сил – реальность динамическая, пребывающая в постоянных превращениях, почти неосязаемая, близкая по свойствам жидкой среде, но явственно ощущаемая и притом прежде всего в моменты соприкосновения с другими людьми.

Поистине мы реальны настолько, насколько соотносимся, соотносим себя с другим человеком. И недаром китайская мысль всегда интересовалась не тем, что есть человек, но тем, как люди относятся друг к другу. Именно по этой причине физическое тело, физиология оказываются в китайской науке о человеке неотделимыми от душевной и духовной жизни личности. Более того, физические характеристики предстают в китайской традиции видимыми знаками внутреннего состояния и имеют значение, привлекают к себе внимание лишь в этом качестве. Закономерно поэтому, что тело в китайской культуре никогда не отделяется от текучести жизненного актуального опыта, от пребывания в реальном времени. Оно выступает, или, точнее, воспринимается, как пространственно-временной континуум, являя в этом качестве подлинный прообраз универсума, или, согласно традиционной формуле, «малое Небо и Землю».

Высказанные здесь замечания помогают понять едва ли не самую важную особенность практики тайцзицюань и, главное, традиционного языка ее описания. В литературе о тайцзицюань, как и во всей традиции духовного совершенствования в Китае, принято проводить различие между предметными (одновременно физическими, психическими и идеальными) формами этой практики и ее подлинной основой, своего рода символической матрицей, или тем, что существует «выше форм». Речь идет, как мы уже знаем, не о некой метафизической, доступной только умозрению реальности, но, напротив, о чистой имманентности жизни как сокровенного «семени» вещей, условии возникновения всего сущего, которое не может быть схвачено в эмпирическом опыте и невыразимо в слове. Не будучи метафизической по своей природе, эта реальность не существует отдельно от физического мира, но является его условием, делает возможным его существование. Речь идет, скорее, о виртуальной реальности, которая чревата актуальным бытием, всегда неотвратимо грядет. Ключевые понятия лексикона тайцзицюань относятся как раз к этому уровню бытия. Большинству из них очень трудно, если вообще возможно, приписать то или иное предметное содержание. В других случаях мы имеем дело с малопонятными метафорами. Что означает, например, такое наставление: «накапливай духовную силу, как натягивают лук, испускай силу, как стрела слетает с лука»? Ответ может дать только непосредственно телесная практика, и он заведомо будет бессловесный!

Более того, виртуальная матрица мира должна обладать внутренней глубиной,

вторым дном, в котором исчерпывают себя даже метафорические именования истины. Сфера может сжиматься до точки, которая в конечном счете переходит (читай: достигает завершенности) в самоотсутствие. Опять мы сталкиваемся со странной китайской истиной: все есть то, чем оно не является. Впрочем, отмеченное только что представление о трех уровнях мира (внешнем, внутреннем и внутреннейшем) имеется во многих духовных традициях и, возможно, отражает малоизвестные современной науке законы мироздания.

И теория, и практика тайцзицюань очень последовательно прилагают этот образ мира к человеческому бытию. В тайцзицюань человек рассматривается как единое целое и подлинный микрокосм. Рассматривать физические аспекты этой практики в отрыве от духовного состояния практикующего – прием чрезвычайно искусственный и способный породить множество заблуждений. Правда, в учебных целях он в известной степени полезен и в этом качестве не противоречит требованиям традиции. Ибо занятия тайцзицюань требуют неукоснительного соблюдения множества очень подробных правил телесного движения и состояния, хотя эти правила, повторим еще раз, имеют значение не сами по себе, но лишь как выражение определенного духовного опыта.

Истинным мастером тайцзицюань становится тот, кто достиг состояния, когда «в правилах уже нет правил». Но как раз по той же причине правила физического движения неотделимы от духовного состояния, только в его свете имеют смысл и могут принести свои плоды. Как гласит старинная поговорка мастеров ушу, «большой мастер не может обойтись без правил». Вот почему старые школы тайцзицюань настаивают на тщательном, безукоризненно точном соблюдении этих, казалось бы, очень мелочных, а нередко, на взгляд новичка, попросту бессмысленных требований к движениям рук и ног, поворотам корпуса, положению головы и проч. И опять-таки: хотя занятие тайцзицюань начинается с разучивания правильных движений и стоек, последние имеют в своем роде непреходящее значение для практики тайцзицюань. Ими необходимо поверять духовный опыт и на более высоких ступенях совершенствования. Даже перейдя к применению духовной силы, нужно вновь и вновь сверять свое внутреннее состояние с положением тела и его частей.

Итак, тело в китайском понимании – это пространство взаимопроникновения и динамического единства физических, соматических, психических и духовных аспектов существования. В тайцзицюань четко различаются внешнее, материальное тело (шэнь)и тело как внутреннее ощущение органического и даже сверхорганического единства (ти).Самое понятие сознания в Китае обозначается словом «сердце», сводящим в нераздельное единство разум и чувство, отчего китайская традиция признает только эмоциональный разум и разумное чувство. Человеческое своеволие, всякие психические комплексы попросту не принимаются ею в расчет и в случае их проявления устраняются без всякой жалости. Самое же «сердечное сознание» ассоциировалось китайцами с кровью, так что вместе с токами крови сознание, по китайским представлениям, наполняет все тело. Как следствие, «телесное сознание» является для китайцев фундаментальной, самоочевидной реальностью нашего опыта. Сильный аффект не помрачает, а, напротив, обостряет такое сознание.

Однако же кровообращение в организме является лишь материальным коррелятом циркуляции более утонченной, невещественной, пребывающей «выше форм» субстанции – так называемой ци,которая обычно обозначается в западных языках словосочетаниями «жизненная энергия», «жизненная сила», «энергетическая конфигурация», даже «дух» (в русской литературе приняты также термины «пневма», реже «эфир»). Система циркуляции цинапрямую соединяет человеческое тело с космосом и даже с тем, что ему предшествует – «пустотным небытием» (стой у)как источником всего сущего.