Тайфун
Шрифт:
И чтобы принять окончательное решение, ещё раз убедиться в верности своих умозаключений, он отправился вечером в номер следователя по особо важным делам, предусмотрительно прихватив бутылку коньяка. От разговора в кабинете полковник отказался - сами стены служебного помещения настраивают на официальный тон. А следователь, убедился Вихлянцев по первым с ним беседам, человек не очень-то общительный и откровенный, выудить у него что-то существенное и проливающее свет на расследование убийства, не так-то просто. Осторожный, сам себе не верит. Тянет с этим делом, как кота за хвост...
Следователь
– Извините, - Вихлянцев виновато приложил руку к сердцу.
– Хотел предложить вам вместе поужинать. Правда, местная столовая не московская "Прага", даже не хабаровская "Уссури". Но и времена нынче не те...
– Ничего, присаживайтесь. Бутербродами и чаем угощу вас. В ужин медики не рекомендуют много есть - страшные сны будут сниться, - пошутил капитан.
– Спасибо.
– Вихлянцев без церемоний взял стул и пододвинул к журнальному столику.
– Чай, конечно, вещь хорошая, но некоторые гурманы утверждают, что много его не выпьешь, - перешел и полковник на веселый лад.
– Поэтому я прихватил на всякий случай другой напиток, - он извлек из внутреннего кармана пиджака бутылку коньяка. Был готов к возражению, к отказу, но капитан промолчал. Немного посидел, видимо, раздумывая принять угощение или отказаться, потом встал, принес из серванта два стакана.
– Извините, рюмок здесь не предусмотрено. Будем, как алкоголики, употреблять из стаканов, - сделал он преднамеренно ударение на последнем слоге, давая понять, что принимает игру.
Вихлянцев откупорил бутылку, плеснул в стаканы граммов по двадцать пусть следователь на самом деле не сочтет его за алкоголика. Не произнося тоста и не чокаясь, на западный манер, отхлебнул.
– Хотел ещё в штабе зайти поговорить по нашим скорбным делам, - вроде оправдываясь, покривил он душой, - да то у меня люди, то у вас.
Пригубил и следователь. Поморщился.
– Да, коньячок ныне не тот, - согласился Вихлянцев.
– И армяне мухлюют, и наши здесь не теряются.
– Закусывайте, - кивнул на бутерброды следователь и, взяв один, стал жевать.
Вихлянцев ожидал, что следователь поинтересуется, о чем полковник хотел с ним поговорить, но капитан словно забыл о только что сказанном, пришлось самому искать повод к серьезному разговору. И начал он издалека, со своего дела, чтобы заинтриговать коллегу.
– Слыхали, нам удалось найти и поднять самолет?
Следователь кивнул.
– Техника?
– Увы.
– Полковник выдержал паузу.
– Техника ныне оказывается надежнее человека.
– Снова замолчал.
– Это верно. Вы установили виновного?
– Почти. И вот что самое интересное - похоже, мы расследуем с вами одно и то же дело.
Брови следователя недоуменно взметнулись вверх.
– Вот даже как? В каком смысле?
– В прямом. Вы беседовали с женой погибшего капитана Соболевского?
– Нет. Особой необходимости не было.
– То, что в гарнизон её привез подполковник Родионов?
Врабий кивнул.
– И как вы отнеслись к его благотворительности?
– В голосе полковника явно звучала ирония.
Следователь пожал плечами.
– Я не усмотрел в этом ничего необычного. Русскому человеку присуща доброта, сочувствие. А Родионов, судя и по другим его поступкам, мужчина чувствительный.
– Ну, если иметь в виду женщин, - усмехнулся Вихлянцев.
– Я, Аркадий Борисович, знаю Родионова намного больше вас. Однажды довелось даже отдыхать с ним в Сочи. Оттуда, как вам известно, он и жену привез, - увел у какого-то милиционера. Там, в Сочи, он не отличался высокой нравственностью. И как вы считаете, бескорыстно он привез в гарнизон красивую, молодую дивчину, или все-таки имел на неё какие-то виды? И не кажется ли вам, что она ещё в поезде могла в порядке благодарности не поскупиться своими прелестями?
– Полагаете, это могло послужить поводом к убийству?
– Разве нет? На карту были поставлены карьера, авторитет.
Следователь долго молчал, опустив в раздумье голову.
– И как связана с этим катастрофа?
– Соболевский тоже был, как вы говорите, чувствительный и до наивности доверчив. Я полагаю, что он, узнав о любовных связях жены с командиром эскадрильи, предпочел смерть позору.
– Против Родионова действительно улик многовато, но все они не очень убедительны. Нет твердой уверенности, что труп найденной женщины - это Ольга Родионова. А без этого версия о виновности командира эскадрильи мыльный пузырь.
– Но другие женщины из этого гарнизона не пропадали!
– пылко возразил полковник.
– Пропадали из других городов.
– А куда подевалась Ольга Родионова? Она же не иголка, чтобы затеряться в стоге сена?
– Отыскать человека на нашей земле, поверьте, не проще, чем иголку в стоге сена.
Вихлянцев обескуражено вздохнул и залпом выпил остаток коньяка. Налил ещё полстакана.
– От этих происшествий с ума можно сойти.
– Выпил.
– И все-таки вы, по-моему, слишком осторожничаете, коллега.
– Встал и не прощаясь пошел к двери.
2
Да, улик против командира эскадрильи подполковника Родионова было многовато, а версия председателя комиссии по расследованию катастрофы внесла в душу следователя ещё большее смятение. По логике вещей быть столько совпадений не могло. Значит, он, Врабий, и Вихлянцев близки к истине. Но как её поймать? Ускользает из рук, как жар птица, обманывая своим разноцветно-огненным хвостом. А начальники торопят - других дел по горло, а он на месте топчется, когда дело яснее ясного. И в группе расследования большинство склоняется к тому, что другого убийцы в гарнизоне, кроме Родионова, не могло быть: какая из женщин рискнула бы выйти из дому в морозную ночь в босоножках? Да и если бы на неё напали грабители, то сняли бы и босоножки. И душить бы не стали, и гирю с собой не таскали бы, потому как заранее не знали, где утопить женщину.