Тайм-аут
Шрифт:
– Наташ, я тебя знаю как облупленную. Скажи правду.
– Какую правду ты хочешь услышать? – ее губы затряслись.
– Ты знаешь, кто написал про моего отца?
– Да, – хрипло ответила она.
– А про Василису?
– Конечно, – выплюнула та.
– И про нас с тобой?
Наташа всхлипнула. Попыталась зарыдать, но не вышло. Тогда она зло вытерла единственную слезу, выкатившуюся из ее глаз, и в упор уставилась на Никиту. Теперь она не выглядела тем нежным цветком, которым пыталась казаться. Он знал разную Титову – и всем довольную, мягкую,
– Ты должен был быть со мной, а не с этой курицей долговязой! Вы друг другу совершенно не подходите.
– Твоего совета забыл спросить. Ты у нас кто, чтобы решения за других людей принимать?
– Единственный человек, у которого мозги на месте.
– И ты не придумала ничего лучше, чем писать про меня и мою семью всякие гадости в группе? Гениальная идея! Поздравляю, если ты рассчитывала получить за нее всемирную премию за тупость, тебе все удалось. Как тебе только это в голову пришло?
– Я думала, что тебе потребуется поддержка, и именно я окажусь рядом в трудную минуту!
– И поэтому решила создать ситуацию, в которой она мне потребуется?
– Но я же все это ради нас…
Она потянула к нему руки, но Никита отшатнулся от нее, как от чумной.
– Ты хотя бы представляешь, что наделала? Я и так оказался в полной заднице, а ты сделала только хуже… Не понимаю, как после всего, что между нами было, ты могла так со мной поступить! Чем я это заслужил?
– Нет-нет-нет, – забормотала Наташа. – Ты должен был прийти ко мне, вместе мы бы справились…
– Сумасшедшая! Ты не в себе, Титова! – выкрикнул Никита.
Их ссора становилась все громче, на них начали оборачиваться, вокруг собирались любопытствующие. Никита чувствовал растерянность, злость, обиду. Яркий солнечный свет из окон резал глаза, он зажмурился. Мир вокруг начал кружиться так, что его затошнило. Он ожидал от Титовой чего угодно: глупости, навязчивости, хитрости, но только не подлости.
– Ты всегда думал только о себе! – не выдержала Наташа. – Сколько раз я просила у тебя прощения! Хотела вернуться! Но ты – упрямый баран, который в упор не замечает, как его любят!
– Это не любовь! – взревел Никита. – Это чувство гребаной собственности! Ты просто привыкла владеть мной, но это не любовь. Человека, которого любишь, никогда не предашь.
– Но я не предавала!
– Да, ты просто… – он запнулся, – изменила мне с моим сокомандником. А потом начала встречаться с каким-то утырком. Еще скажи, что делала все это, чтобы я ревновал!
– Да!
– Попроси свою мамашу нанять психолога, у тебя определенно какие-то проблемы, – сказал Никита. – То, что ты делаешь, не-нор-маль-но! Пытаться манипулировать людьми и контролировать их действия – ненормально. Присваивать мужчин и выбрасывать их за ненадобностью – ненормально.
– Никита, я правда люблю тебя…
– Ты любишь не меня, а саму мысль об обладании мной. Мне тебя жаль.
– Да пошел ты, Лебедев! Уродину свою долговязую жалей! Вы
В гневе Наташа не выглядела такой привлекательной. Слюна выступила в уголке губ; глаза, хотя заплакать ей так и не удалось, покраснели; венка на лбу проступила отчетливее.
– Узнаю настоящую Титову, – горько сказал Никита. – Лечись. Может, полегчает, и следующего парня ты не попытаешься превратить в домашнее животное, которое можно держать на привязи и дрессировать.
Дернув со всей силы лямку рюкзака, Никита задал последний вопрос:
– Одного только не понимаю. Как ты узнала? Откуда ты пронюхала о том, что случилось в больнице?
– Если ты забыл, Лебедев, у меня полно подписчиков. Так что считай, птичка на хвосте принесла, – ехидно ответила Титова.
– Я так и подумал – странно, что меня кто-то узнал, да еще и молодая девушка, – задумчиво произнес Никита, вспоминая ту регистраторшу в психиатрическом отделении. – Все ясно. Подписчице привет. Можешь ей сказать, что я напишу жалобу в департамент здравоохранения. Это ведь было разглашение личной информации.
– Давай-давай, вали, придурок! – крикнула Титова ему вслед.
Никита хотел показать ей средний палец на прощание, но не стал. Титова не стоила даже этого.
35. Василиса
Свет прожекторов заливал площадку, отражался от блестящих деревянных полов. Трибуны гудели, как улей. На одной стороне стояла женская команда «Оникса» в бело-красной форме. На другой стороне – соперницы из «Буревестника» в алой форме. Все были настроены на победу любой ценой. Финальный матч уже ничего не решал в турнирной таблице, однако решал исход сезона для Василисы – примет ли тренер «Севера» положительное решение, или ей все-таки суждено остаться в Волгограде и забыть о баскетболе.
Она повращала туго замотанной эластичным бинтом лодыжкой – сегодня голеностоп не имел права ее подвести. Ей даже пришлось надеть лосины под форму – чтобы никто не заметил белой ленты на ноге. На кону стояло ее будущее.
Сердце колотилось так, словно вот-вот выпрыгнет из груди.
На разминке она отлично себя показала, тренер «Севера» остался доволен. Теперь он сидел в первом ряду и внимательно наблюдал за каждой из кандидаток в команду высшей лиги. Девушки до сих пор не знали, сколько вакантных мест осталось. Василиса с Дашей часто обсуждали между собой – возьмут ли всех, нескольких или кого-то одного?
Матч начался со спорного броска. Даша сбросила мяч на розыгрыше в сторону Василисы. Та прыгнула так, словно ноги у нее были не из костей, а из пружин, и схватила мяч. Первое владение было за «Ониксом». Быстро передав мяч атакующей, она заняла свою позицию.
Девушки из «Буревестника» двигались быстро, обменивались передачами, пытаясь запутать защиту «Оникса». Василиса внимательно следила за движениями соперниц, не высовываясь и передавая мяч, когда это было необходимо. Теперь она знала: главное – успех всей команды, а не только ее личный.