Таймлесс. Изумрудная книга
Шрифт:
— Как всё-таки некрасиво с его стороны было обозвать лошадь Толстушкой Энни! Лошадь-то как раз стройна как берёзка, а вот сам он похож на откормленного поросёнка с бородой!
— Да, мне тоже так кажется, — я нащупала за холстом ручку, которая приводила в действие механизм потайной двери. Он, как всегда, немного заедал.
— Все спят как младенцы, — Химериус приземлился на ступеньку около нас. — Все, кроме мистера Бернхарда. У него, очевидно, бессонница. Но не волнуйся, этот нам не помешает. Я застукал его в кухне, он там подъедает холодные куриные колбаски
— Вот и хорошо, — с привычным скрежетом картина подалась вперёд, и перед нами открылся вход — пара ступенек между стенами, которые вели к следующей двери. Через неё можно было попасть в ванную на втором этаже, с другой стороны она была замаскирована зеркалом длиной в человеческий рост. Раньше мы часто бегали туда, нам нравилось щекотать себе нервы, ведь никогда нельзя было знать наверняка — вдруг в ванной кто-нибудь моется. Но настоящие применение этого тайного хода так и осталось для нас загадкой.
Может, кто-то из наших предков просто любил вдруг без предупреждения пропадать и появляться в другом месте.
— Так где же стоит этот ящик, Химериус? — спросила я.
— Шлева. Мешду штен, — я не могла точно рассмотреть в полутьме, что там делает Химериус, но казалось, будто он пытается что-то выплюнуть.
— Химериус — такое имя и не сразу выговоришь, — сказал Ник. — Я бы называл его Хемик. Или Мерик. Можно я принесу этот ящик?
— Он стоит слева, — сказала я.
— Хемик или Мерик — не дожжётесь! Да я нашледник шлавного рода могущественных демонов. Наши имена…
— Скажи, ты что там жуёшь?
Химериус что-то выплюнул и причмокнул.
— Уже ничего. Полакомился тут одним голубком, который заснул на крыше. Перья, будь они неладны.
— Но ты ведь не умеешь есть!
— Кое-кто вообще ничего не знает, но так и лезет вставить свои пять копеек, — обиженно пробубнил Химериус. — И даже маленького голубочка мне не простит.
— Ты не можешь съесть никакого голубочка, — повторила я. — Ты — привидение.
— Я демон! И могу пожирать всё, что только захочу! Однажды я проглотил целого священника, вместе с сутаной и стоячим воротничком. Ты что так недоверчиво смотришь?
— Следи лучше, чтобы никто нас не застукал.
— Эй! Ты что, не веришь мне?
Ник тем временем спустился вниз и осветил проём стены своим фонариком: — Ничего я тут не вижу.
— Так ведь ящик-то за кирпичами. В потайной комнате. Ты, тупица, — сказал Химериус. — И я не вру! Если говорю, что съел голубя, значит, съел! И всё тут!
— Он в комнате за кирпичами, — просветила я Ника.
— Но мне не кажется, что я смогу отодвинуть хоть какой-то из этих камней, — мой младший братишка встал на колени и для пробы нажал на стену в некоторых местах.
— Э-э-эй! Я с тобой разговариваю! — сказал Химериус. — Ты что, решила меня не замечать, а, плакса-вакса?
Я ничего не ответила, и тогда он закричал:
— Ладно-ладно! Это был привиденческий
— Привиденческий голубь, ой, насмешил. Если бы даже и существовало какое-нибудь там привидение в виде голубя, ты бы всё равно не смог его съесть. Духи не могут убивать друг друга.
— Они сидят как влитые, все эти кирпичи, сдвинуть из невозможно, — отчитался Ник.
Химериус рассерженно фыркнул.
— Так, во-первых, даже голуби иногда решают остаться на земле после своей смерти, кто их знает, зачем. Может, не свели счёты с какой-нибудь там кошкой. Во-вторых, объясни мне, будь добра, как ты собираешься отличить привиденческого голубя от любого другого? И в третьих: их привиденческой жизни конец, когда они попадают ко мне в пасть, потому что, не знаю, сколько раз можно тебе повторять, я — демон! В вашем мире со мной не слишком-то считаются, но в мире привидений я довольно большая шишка. И когда ты, наконец, это поймёшь?
Ник снова стал перед стеной и пару раз ударил по ней ногой.
— Нет, ничего не получится.
— Ш-ш-ш! Перестань, это слишком громко.
Я высунула голову из прохода и с укором посмотрела на Химериуса.
— Ну, шишка, что скажешь?
— О чём? Заметь, ни о каких кирпичах, которые можно было бы сдвинуть, я не упоминал.
— И как же нам туда добраться?
— С помощью молотка и зубила, — последовал ответ.
Но дал его вовсе не Химериус, а мистер Бернхард. Я замерла от страха. Он стоял всего в каком-то метре от меня. В полутьме я видела, как сверкала золотая оправа его совиных очков. И его зубы. Может, он улыбался?
— Вот чёрт! — Химериус от волнения сплюнул струйку воды прямо на перила. — Он что, проглотил все сосиски одним махом? Или, может, фильм попался никудышный. На Клинта Иствуда больше никакой надежды.
К сожалению, я не смогла ответить ничего вразумительного, и лишь тихо пробормотала:
— Что-что?
— Молоток и зубило могли бы очень пригодиться, — невозмутимо повторил мистер Бернхард. — Но я предлагаю вам отложить сие предприятие. Не стоит лишать сна остальных домочадцев, быть может, стоит достать сундук из укрытия в более благоприятное для этого время. Ах, вот и господин Ник, — он, не моргая, глядел прямо на свет фонарика. — Босиком! Да вы же простудитесь, — сам он был в тапочках и элегантном халате с вышитой монограммой «В.Б.» (Вальтер? Вилли? Вайдженд? Для меня мистер Бернхард всегда был человеком без имени).
— Откуда вам известно, что мы ищем именно ящик? — спросил Ник. Голос его звучал довольно бойко, но в его широко открытых глазах читался такой же страх и такое же смущение, которое ощущала и я.
Мистер Бернхард поправил очки.
— Ну, предположительно, потому что этот, как вы выразились, ящик, я замуровал туда собственными руками. Речь идёт о резном инкрустированном драгоценными камнями сундуке, это антиквариат начала восемнадцатого века, который принадлежал вашему деду.