Тайна алмазного берега

Рэйтё Енё

Из темного угла хижины неожиданно выступил красавец типичной европейской наружности, седовласый, в безукоризненном тропическом облачении.

– Ван дер Руфус! – изумленно воскликнул Ламетр.

Действительно, тот самый голландец, с которым я встретился в «Пале де Дане», когда растянулся на гладко натертом паркете.

– Молчать! – рявкнул, не открывая глаз, Пивброк. – Не сметь без разрешения заговаривать в присутствии Устава! Общее собрание объявляю открытым. – Он отхлебнул глоток. – Предоставим инициативу господину прокурору.

– Ван дер Руфус, вы отъявленный негодяй! – сурово изрек Ламетр.

–

Молчать! – вмешался Пивброк. – Выполняйте законные требования руководства. – Глаза его закрылись, а голова бессильно поникла набок.

Я все не мог оправиться от потрясения. Ван дер Руфус, богатый голландец, щедрый покровитель неимущих, близкий друг губернатора!..

– Напрасно вы считаете меня негодяем, Ламетр, – жестким тоном осадил он капитана. – А оскорбления ваши и вовсе излишни. Мне бы хотелось сохранить вам жизнь, но для этого вы должны вести себя осмотрительнее.

– Прежде всего я должен знать, что вы здесь делаете. Даже жизнь свою я могу принять не от каждого.

– Ладно, в таком случае знайте правду. Год назад я с лордом Пивброком охотился в этих краях и между реками Сенегал и Гамбией наткнулся на месторождение алмазов. Стоило мне сообщить о своем открытии, и я бы получил солидное вознаграждение, но этого нам показалось мало. Мы решили сами разрабатывать залежи. По французским законам частным лицам это не разрешается, а нам требовались специалисты, рабочие, оборудование. Доставить все это сюда через территорию колонии – даже думать нечего, поэтому первым делом мы завезли сюда полудиких негров из Конго. Этот берег Сенегала безлюден, кроме того весь край считается обиталищем злых духов. Здесь, с помощью негров, мы построили точную копию Тамарагды.

– Этот грех на совести Потемкина, – вставил Альфонс Ничейный.

– Где я уже слышал эту фразу? – сузив глаза, процедил голландец.

Пивброк опрокинулся навзничь и с открытым ртом захрапел.

– Продолжайте, минхерц, – холодно одернул его Ламетр.

– Итак, построили мы точную копию главного поселения фонги, затем я уехал. У Пивброка тогда уже стали проявляться симптомы мании величия: он вообразил себя биржевым королем, главой Мирового акционерного общества. Мне удалось воспользоваться его поддержкой. Маниакальный психоз еще не возобладал над ним окончательно, со стороны он выглядел просто чудаковатым. Лорд пригласил находившегося в Камеруне капитана Мандлера – человеконенавистника по натуре, чтобы вместе поохотиться на земле фонги. Мой проводник туземец и Пивброк заманили ничего не подозревающего Мандлера в мнимую Тамарагду, где один негр из наших сыграл роль вождя фонги, а остальные изображали воинов племени. Затем гостя отвели на охоту, и Пивброк обнаружил алмазы, словно видел их впервые. Охотники тотчас вернулись в Гамбию, но заболели по дороге. Однако Мандлер незамедлительно указал в донесении, что они с Пивброком нашли алмазные залежи в… Тамарагде, главном поселении фонги. Откуда ему было знать, бедолаге, что охотился он вовсе не на территории фонги, а на Проклятом берегу!

– Понятно, – сухо кивнул Ламетр. – Высадившуюся на берег экспедицию вкупе со всем снаряжением доставили сюда, а не на земли фонги, и участники в качестве заключенных трудятся на рудниках.

– Нет! Они по сию пору убеждены, что находятся на земле фонги и работают на государство.

Они и понятия не имеют о событиях, меж тем происшедших в Оране. Меня принимают за руководителя разработок. За два месяца нам удалось наладить добычу – там несметные сокровища! – Лицо его раскраснелось. – Алмазы мы вывозим в Гамбию, то есть на английскую территорию, и каждый, кто участвует в производстве, получает королевское вознаграждение. Ведь я сам добываю то, что нахожу, и ни с кем не должен делиться – здесь все мое! Сожалею, Ламетр, что этой цели мне удалось достичь лишь ценой вашей воинской чести. Но после того, как все мои сокровища будут в надежном месте, я позабочусь о том, чтобы возместить нанесенный вам ущерб.

– Это не имеет значения. Пролейте свет на один-единственный вопрос: каким образом удалось организовать радиосообщение, чтобы отозвать крейсер с места действия?

– Я не вправе говорить об этом, поскольку в дело замешана некая особа…

– Графиня, что ли? – перебил его Альфонс Ничейный.

– Послушайте, вы уже второй раз дерзко вмешиваетесь в разговор, – повернулся к нему голландец. – Вряд ли это пойдет на пользу переговорам…

– Хватит! – вскричал Ламетр. – Строите из себя крупнейшего бизнесмена, финансового гения, а в действительности…

– Постойте! – прервал его Ван дер Руфус. – Прежде чем припечатать меня очередным оскорблением, выслушайте встречное предложение. Ваша группа подключится к общим работам, и за оставшиеся несколько недель я уплачу миллион франков лично вам, а остальным – по сто тысяч на нос. Но вы должны отдать мне карту и дневник…

– Не продолжайте! Нам ничего не известно ни о каких карте и дневнике…

– Я готов заплатить любые деньги. Политика Рубо не отвечает моим целям, и…

– Поберегите ваше красноречие для другого случая. Даже если бы у нас и были при себе какие-либо документы, мы уничтожили бы их, попав в плен. Что же касается вашего предложения, то… ни в какие сделки с негодяями я не вступаю, но был бы рад, если этой мужественной троице удалось выбраться из передряги живыми.

При слове «негодяй» лицо голландца дернулось.

– Что касается меня, – подхватил Альфонс Ничейный, – то я иной раз не прочь заключить сделку даже с негодяем, но с бездушными, кровожадными, алчными псами – никогда!

Ван дер Руфус подступил к нам вплотную. Лицо его стало пепельно-серым.

– Это ваше последнее слово? – он обернулся к нам: – И ваше тоже?

Чурбан Хопкинс смачно плюнул в его сторону.

Ван дер Руфус злобно взревел и отскочил назад. Глаза его горели. От шума пробудился безумный лорд.

– Ставлю в-вопрос… на голосование…

– Акционеры приняли решение, – возвестил Ван дер Руфус, – передать эту четверку исполнительной комиссии!

Не глядя на нас, он вышел из хижины.

– Исполнительная комиссия ставит вопрос на голосование.

Итог голосования вылился в радостные вопли:

– Сжечь их… Спалить!

– Повестка дня исчерпана… Собрание объявляю открытым.

«Устав», и без того не способный сидеть прямо, щедро угостился спиртным и хлопнулся навзничь.

Нас вывели из хижины.

– Ах, как славно сейчас повеселимся! – развлекал нас дорогой глава фирмы. – Привяжем вас к столбу, навалим дров побольше, плеснем керосину и… будем любоваться зрелищем.