Тайна асассинов
Шрифт:
Фактически, конечно, гораздо больше. Такое же нежизнеспособное государство «атлантические» благодетели планируют и для палестинцев, пренебрегая их неспособностью выполнить, возлагаемые на них обязательства, и нашей неготовностью мириться с вечной войной, которая от этого произойдет. Чтобы быть объективными с представителями арабской «цивилизации пространства», нам пришлось бы приспособить весь наш образ жизни к их немыслимому стандарту.
Политическое развитие самой Западной цивилизации и распространение ее идей по планете в XX в. привело к тому, что для нормального существования мира политическим ее представителям стало казаться необходимым добровольное согласие
Согласие, конечно, лучше конфронтации. Но достигалось ли оно когда-нибудь в истории добровольно? Может ли оно вообще быть добровольным? Может ли оно остаться добровольным вопреки течению времени (которое у разных народов течет по-разному) и всем сопутствующим конфликтам? Менее всего способствует добровольному согласию объективный подход.
Сионистская идея, первоначально снискавшая именно всеобщее одобрение (и в Европе, и в Азии) всех заинтересованных сторон, неожиданно вызвала неудовольствие части местных, палестинских феодалов. Соображения этих несовременных людей (и сами эти люди) казались европейцам в конце XIX в. настолько незначительными, что в течение последующих почти ста лет и сионистское руководство, и мировое сообщество просто игнорировали это препятствие, заглушая его громкими призывами к миру и дружбе.
За 100 лет, однако, небольшой еврейский ишув в соответствии со своим субъективным чувством времени превратился в самодостаточное государство с принципами, несовместимыми с укладом всего ближневосточного окружения. И теперь уже дальновидная несговорчивость нескольких шейхов, упорно сосредоточенных на своей идее пространства («оккупированные территории», «День земли»!), была осознана и широко осмыслена интеллектуалами, как якобы судьбоносный конфликт между цивилизациями.
Редкое арабское население, 100 лет назад одинаково равнодушное, как к политическим амбициям своих мнимых представителей, так и к наивным призывам евреев к совместному развитию, теперь обратилось в 2–3-миллионный «палестинский народ», лишенный средств существования и с малолетства воспитанный в уверенности, что его обманули и обидели, лишив родной земли, которую он любовно возделывал последние 5000 лет. Нет никакого смысла объяснять им, что это не так. Такие объяснения обижают их еще больше…
Не только согласие, но даже и обсуждение подобных вопросов, не может быть обеспечено без принятия какого-нибудь общего принципа, который смог бы послужить начальной аксиомой для обществ, не имеющих между собой в культурном отношении почти ничего общего. Обменивать «территории на мир» — такое же пустое, бессодержательное выражение, как «поменять пространство на время».
Есть, впрочем, в Библии призыв, который внятен почти всем народам и, в первом приближении, мог бы рассматриваться как нулевая аксиома для всех: «Вот, я сегодня предложил тебе жизнь и добро, смерть и зло… Жизнь и смерть предложил я тебе, благословение и проклятие… Избери жизнь, дабы жил ты и потомство твое…» (Втор. 30, 19.)
Предпочтение жизни для всех жизнелюбивых народов кажется чуть ли не само собой разумеющимся. Если люди хотят жить, можно попытаться найти такую общую формулу, которая позволила бы им примирение перед лицом неминуемой смерти. Даже и «джихад» предусматривает такой компромисс для крайних случаев — «сульх» — перемирие. Однако, призыв «Избери жизнь!» становится действенным, только когда люди ценят свою жизнь и в самом деле чувствуют, что в противном случае смерть неминуема.
Таким было в свое время воздействие атомной бомбардировки на Японию… Подобным впечатлением для арабов был троекратный разгром египетской
До образования Израиля британские власти каждую неделю вешали лихих арабских разбойников, еще не догадавшихся тогда объявить себя идейными борцами против империализма. Но со временем в изменившейся международной обстановке, и отчасти пользуясь израильским либерализмом, «предводители клик объединяются с соплеменниками, издавна существующими на сопредельных территориях, создают там базы, втягивающие всякого рода маргинальный сброд, повстанцев и диссидентов. Эти формирования наёмников-подростков действуют как власти на подконтрольных им территориях. Война становится для них повседневным занятием.» (A. Mbembe, Le Monde Diplomatique, Nov. 1999.)
Предшествующие слова написаны африканским автором на основе наблюдения жизни африканских стран, но они адекватно описывают и возникновение «израильско-палестинского конфликта» и многих других. Если мы хотим сейчас удержать арабов от убийств, мы можем сделать это только силой.
Нам не на что жаловаться. Через такое чистилище прошли все современные народы. Собственно, остались жить на земле лишь те из них, которые выдержали это испытание. Существование еврейского народа во 2-й мировой войне оказалось под угрозой только потому, что в его распоряжении не было никаких внушительных коллективных средств защиты. Исполнителям геноцида ничто не угрожало.
В прошлом уже окультуренную западную Европу в течение веков разоряли гунны, готы, вандалы. Потом венгры, арабы и скандинавы. Славянские княжества веками страдали от набегов торков, печенегов, половцев… И ничто не могло остановить этот беспредел, кроме ответного систематического убийства. Профессиональные головорезы — рыцари, варяги — средневековый «спецназ» — были остро востребованы при всех королевских дворах. Ежедневно, выходя из дому, европеец рисковал быть убитым на улице. Не выходя, он тоже рисковал сгореть вместе с домом. Тогда еще не было и в помине «международного террора», или «освободительной борьбы». Просто — грабеж. Без лозунгов и объяснений.
У людей «евразийского пространства» идея постепенного накопления ценностей сформировалась не сразу, потому что сама эта идея порождается чувством времени. Исходно они представляли свое обогащение только «пространственно», в форме прямого захвата. Как пишет о нашем времени современный специалист:
«Нищие общества многодетны и «молодёжны». Существующие на грани выживания молодые люди из зон нищеты пополняют ряды повстанческих движений. Фактически они живут грабежом — институционализированным грабежом.».
Т.е. глубинная психологическая основа явления осталась неизменной с варварских веков: для многих молодых людей и в наше время война и смертельный риск предпочтительнее, чем ежедневный труд и размеренное существование. Как написал чуждый застенчивости Э. Лимонов: «Определенный сорт мужиков испытывает биологическую жажду войны и никакая «цивилизация» никогда не сможет изменить их природу». Нулевая аксиома культурных народов существует не для всех.
Впрочем, встретив непреодолимые препятствия на пути разбоя, поставленные перед выбором между жизнью и смертью, некоторые вышеперечисленные народы рано или поздно нашли для себя образ жизни, позволивший им со временем включиться в сообщество цивилизованных наций. На это, правда, в Европе ушло несколько столетий.