Тайна Блэкторн-холла

Волгина Алена

"Ну, половина девушек точно не поняла", - мысленно усмехнулась Глория. Сама-то она догадалась, куда клонит Флоренс. На спиритических сеансах у миссис Морган, матери Глории, бывали разные люди. И темы для разговоров тоже были разные. Ее мать по возможности старалась оградить невинные уши дочери от неподобающих вещей, но Глория, наоборот, полагала, что человеческие грехи следует знать в лицо, и лишняя осведомленность куда лучше наивной беспомощности. Некоторые разговоры в материнской гостиной, которые ей удалось подслушать через стену, были очень познавательны.

Флоренс

Колберн тем временем продолжала болтать что-то про другого студента из Дарвеля, внезапно покинувшего колледж в начале осени. На миг Глорию кольнула жалость к Крейтону - не очень-то приятно стать объектом подобных слухов! Впрочем, если мистер Алертон действительно относился к своей работе с таким… хм… пылом, тогда мотив для его убийства может найтись у многих студентов.

– Все это пустые домыслы!
– Джулия решительно тряхнула челкой, будто отгоняя расползшиеся по комнате ядовитые сплетни.
– Давайте лучше поиграем в шарады! Кто хочет?

Захотели все. Двенадцать девушек, присутствовавших на вечеринке, кое-как разбились на две команды после долгих-долгих перебеганий из одной группы в другую. Глория присоединилась к компании Флоренс. В другой день она бы на пушечный выстрел к ним не подошла, но сегодня личные симпатии пришлось принести в жертву расследованию. Поведение мисс Колберн с каждым часом казалось ей все более странным, в ней ощущалась какая-то надломленность.

– Чудесно! Мешок с реквизитом лежит у меня в комнате с прошлого раза.
– Джулия шустро вскочила на ноги.
– Сейчас принесу.

– И как ты не боишься бродить вечером по колледжу?
– снова выступила Флоренс.
– Я вот сегодня такого наслушалась от Ханны про портрет в библиотеке, что, наверное, теперь буду просить книги навынос. А тебе хоть бы что! Кстати, я видела тебя вчера ночью на лестнице.

Казалось, многие девушки были удивлены этим выпадом. Джулия только пожала плечами:

– Я готовилась к занятиям, проголодалась, сбегала в буфет за хлебом и холодным мясом. Что тут такого? Я не боюсь темноты. Если хочешь, могу прямо сейчас спуститься в библиотеку, жаль, что у меня нет ключа.

– Ничего, у меня есть запасной, я должна утром вернуть его миссис Беттертон. О, знаете, что я придумала?
– оживилась Флоренс.
– Пусть проигравшая команда навестит портрет нашей Черной Леди!

Девушки зашумели, кто-то со смехом запротестовал, кому-то идея понравилась, но всерьез возражать никто не рискнул. Все видели, что спорить сегодня с Флоренс было опасно. Следующие два часа отпечатались в памяти Глории как вихрь переодеваний, торопливого, наспех, заучивания слов и горячих споров. Веселье закружило ее вместе с остальными. Девушки сами не заметили, как вечер сменился ночью. Камин почти прогорел, зато ярче засияли огоньки свечей. Все запыхались, устали, кто-то дремал в креслах, Джулия с Флоренс спорили о результатах.

– Ничья!
– подвела итог справедливая Джулия.

В результате в библиотеку отправились все. Идти старались как можно тише. Комнаты тьюторов и леди Сазерленд находились в другом крыле, но миссис Беттертон жила здесь, а этажом выше располагались комнатки Ханны и Кэрри,

так что следовало соблюдать осторожность. Группа девушек, крадучись, спустилась по главной лестнице к библиотеке. Трое из них несли свечи, тени которых метались по стенам, добавляя их приключению нотку таинственности. То и дело слышался шепот и приглушенное хихиканье. Честно говоря, все больше боялись миссис Беттертон, чем каких-то привидений.

Днем библиотека представляла собой просторное помещение, наполненное светом, тишиной и тем особым умиротворением, которое свойственно всякому вместилищу знания, усмиренного, разложенного по полкам и запечатанного в книгах. Сейчас же, ночью, это был густой омут темноты, еле-еле разбавленной белесым лунным сиянием. Глории на миг вдруг почудился тот же тяжелый дух, который так напугал ее утром на дальней лестнице. Очертания портрета, висевшего в простенке между окнами, едва угадывались. Джулия поднесла к нему свечу, и из полумрака выступило лицо древней хозяйки Блэкторн-холла - узкое, хищное, как у ласки, обрамленное старинным кружевным воротником. Глории казалось, что глаза Джоанны Ориэль неотступно следят за ней, когда она перемещается по комнате, а рот кривится в сардонической усмешке.

– И ничего страшного, - бодро сказала Джулия. Дверь в библиотеку издала зловещий скрип. Все невольно вздрогнули и обернулись, боясь увидеть на пороге разгневанную миссис Беттертон.

В этот момент свечи вдруг погасли и раздался ужасающий грохот, за которым наступила не менее жуткая тишина. Сердце у Глории оборвалось, а потом бешено забилось где-то в ушах. Прошло некоторое время, прежде чем девушки пришли в себя, и им удалось снова зажечь свет.

Оказалось, что портрет каким-то образом сорвался со стены и теперь торчал углом из-за конторки. Джулия, стоявшая к нему ближе всех, вместе с Глорией бросились его поднимать. Им на помощь устремилась отзывчивая Кейт Фоссет, больше мешая девушкам своей неловкостью.

– Скорее! Миссис Беттертон наверняка уже ищет свои ночные тапочки!

– Давай помогу…

– Тяжелый, зараза!

Разве картины бывают такими тяжелыми?!
– панически думала Глория, с усилием оперев раму на колено, чтобы перехватить ее и поднять повыше.
– Повезло Джулии, она ведь стояла совсем рядом! Если бы портрет, упав, не застрял между стеной и высокой конторкой, ей на голову свалилось бы двадцать фунтов деревянной рамы и раскрашенного холста.

– Ай!
– вскрикнула вдруг Джулия и чуть не выпустила раму. К счастью, Кейт успела ее перехватить. Портрет уже почти занял свое законное место на стене.

– Что такое?

– Кажется, поранила руку!

Джулия показала ладонь. По ней темной струйкой сбегала кровь.

– Платок есть? Возьми мой!
– засуетились девушки.

Все говорили шепотом, так что среди этого взволнованного шелеста голос миссис Беттертон прозвучал как гром среди ясного неба:

– Что здесь происходит?!

Девушки замерли. Повисла немая сцена. Декан Блэкторна обвела всех по очереди гневным взглядом. Даже в ночном халате и тапочках она представляла собой нешуточную угрозу.