Тайна Блэкторн-холла
Шрифт:
Спустя несколько упоительно долгих минут она испуганно отстранилась, пытаясь справиться с дыханием:
– Подожди, тебе же нельзя!
– Ну вот еще…
– Лучше покажи голову. Может, надо перевязать? Стой, что ты де…
Лампа на столе давно уже погасла, одна из свечей в канделябре мигает и тоже гаснет, по комнате плывет сизый дым, как лоскуток тончайшего шелка. Старинные часы на каминной полке медленно, нехотя отсчитывают секунды, как скупец - золотые монеты. С тихим шипением гаснет вторая свеча.
– Пойдем
Стоило Рэндону протянуть руку к канделябру, как последняя свеча, затрепетав, погасла, и комната погрузилась в мягкую темноту. "Досадно", - подумал он. В этом доме он мог бы пересечь любую комнату с закрытыми глазами, не задев и краешка мебели - неплохая тренировка, кстати - но Элизабет так не умеет, а разбудить Питера и миссис Ходжес ему сейчас не хотелось бы. Из зовущей темноты до него долетел тихий переливчатый смех. Алекс отставил бесполезный канделябр в сторону и подхватил жену на руки.
***
Темная густая ночь плыла над Хэмфордом, низко нависшие облака почти касались его остроконечных шпилей. Луна спряталась, деревья казались живыми от ветра, шептались тревожно, хватались почерневшими тонкими руками за ставни и каменные стены спящих домов. В одной из спален Блэкторн-холла Глория Морган, вскрикнув, проснулась и села в постели, пытаясь утишить бешено бьющееся сердце. Уже вторую ночь подряд ей снились странные сны. Лестница, тонувшая то ли в тумане, то ли в дыму, бесконечный пустой коридор... И голос. Тихий бормочущий голос, зовущий ее по имени. Прошлой ночью она проснулась от холода и обнаружила себя стоящей босиком посреди комнаты.
"Неужели я становлюсь лунатичкой?!" - испугалась она. Откинула одеяло, нашарила на столе свечу. Крошечная золотая вспышка прорезала темноту, и вскоре мягкий свет разошелся по комнате, отгоняя ночные страхи.
Заснуть снова не было никакой возможности. Глория закуталась в шаль и забралась с ногами в низкое кресло. Задумалась, зябко обняв руками колени. Глупо бояться снов. Просто нужно меньше вечером думать о привидениях, тогда всякая ерунда не будет сниться! Вот Элизабет точно не стала бы пугаться каких-то ночных голосов! Она, наверное, вообще никогда ничего не боялась. В тот раз на корабле ее не испугал ни призрак, ни зеркало со зловещими рунными надписями. Глория словно наяву увидела лицо старшей подруги: как Элизабет скептически поднимает брови и говорит, что всему можно найти рациональное объяснение.
Вчера Глория целый день пыталась что-то выяснить. На семинаре по филологии подсела к Джулии, надеясь перемолвиться словечком о странном портрете в библиотеке. Джулия сидела, зарывшись обеими руками в волосы, и казалась страшно увлеченной учебником.
– Повторяешь диалог? – спросила Глория.
Подруга подняла на нее слегка отсутствующий взгляд и улыбнулась:
– Вот, не успела вчера доучить. А мисс Кроуфорд один раз уже делала мне замечание…
–
– Я не хотела идти, это все Сэм, - отозвалась Джулия, впрочем, довольно дружелюбно.
Джулия действительно казалась уставшей, будто тоже не спала ночь. Под голубыми глазами залегли легкие тени, пальцы, листающие страницы учебника, слегка подрагивали. Эмили продолжала что-то болтать, но сердиться на нее было решительно невозможно. Все девушки относились к ней со снисходительным дружелюбием; пусть Эмили была простовата, но ее неугасающий оптимизм, а главное, покладистость и отзывчивость завоевали симпатии всех однокурсниц. И она была единственной, кто мог ладить с Флоренс Колберн.
– … Фостер, должно быть, ждет не дождется, когда ты закончишь колледж, - щебетала Эмили. – Ах, Джули, какая ты счастливая! Через год у тебя начнется совсем другая жизнь.
Джулия, которая совсем не выглядела счастливой, изобразила натянутую улыбку:
– Кто-нибудь из вас разобрался с диалогом? Подскажите, бога ради, на каком диалекте написан этот злосчастный кусок текста? – Ей явно хотелось перевести разговор на другую тему.
– Меня так измучили латинские падежи, что до этого задания я просто не дошла, - призналась Глория.
– Ну, разумеется, она счастлива. Прям вся так и светится от счастья, - перебил ее резкий холодный голос. На них, прищурившись, смотрела Флоренс.
– Тебе обязательно нужно вмешаться?! – подскочила Джулия. – Не надоело еще?!
Вспышка Джулии, всегда такой веселой и дружелюбной, всех поразила. Флоренс, презрительно усмехнувшись, отошла к другому столу. Глория неожиданно для себя двинулась следом:
– Не пойму, в чем удовольствие постоянно всех цеплять, - произнесла она вполголоса.
– Может быть, я просто не люблю, когда мне лгут?
Флоренс вдруг взглянула на нее в упор. Ее светлые глаза впились в лицо Глории так пристально, что та невольно смешалась. Слишком многое ей в последнее время приходилось скрывать от подруг.
Итак, толком поговорить с Джулией не удалось, но Глории и так нашлось о чем поразмыслить. Пока Джулия листала учебник, она внимательно разглядела ее руки. Обе ладони были чистыми, ни одной царапины. А как же кровь на портрете?! Не приснилось же ей это?
А еще Джулия явно испугалась, на какой-то миг напомнив ей Мэри. Все это Глории очень не нравилось.
От свечи остался жалкий огарок, и темнота, зловеще затаившаяся по углам, снова готовилась сомкнуться вокруг девушки. Тяжело вздохнув, Глория выбралась из кресла, подошла к окну, выходящему во внутренний двор. В темном стекле ее лицо отражалось, словно в озере. Дальше можно было различить смутные очертания противоположного крыла, в котором располагался лазарет. Как-то чувствует себя Мэри? Надо будет ее завтра навестить.