Тайна Царскосельского дворца
Шрифт:
– Я не упрекаю тебя в прошлом… Я хочу поговорить с тобой о сегодняшнем твоем поведении.
– Сегодня, как и всегда, я была покорна вашей личной воле… Что же касается герцога Бирона, то его волю я признавать не хочу и не буду… В этом я даже вас не слушаюсь… И если условием моего дальнейшего пребывания при вашем дворе служит мое подчинение воле и прихоти герцога Курляндского, то я почтительно прошу вас сегодня же решить мой обратный отъезд на родину!
– В том, что ты говоришь, нет ни правды, ни смысла… Там, куда ты хочешь вернуться, тебя ждет самая заурядная жизнь, далеко не схожая
– Я безгранично благодарна вам за ваши милости ко мне, но прежде всего в мире я дорожу своей свободой, а здесь… здесь я несвободна.
– Никто из нас несвободен, и чем выше положение человека, тем более он стеснен и подчинен всему его окружающему…
– Быть может! Но это относится к тем, кто родился на ступенях трона. Я не принадлежу к разряду этих избранников судьбы. Я родилась в скромной доле и ничего не имею против того, чтобы в ней и умереть.
– Я знаю, кто внушает тебе весь этот вздор и кто восстанавливает тебя против меня и моей власти.
– Меня никогда никто не восстанавливал против вас, ваше величество, и ваши подозрения являются плодом наушничества герцога Бирона! – воскликнула принцесса.
– Я уже сказала тебе, что не хочу, чтобы о герцоге говорили в таком тоне.
– Тогда разрешите мне никогда не говорить о нем!
– Ты упряма, Анна, упряма и дерзка… Такой я не знала и не видала тебя.
Принцесса Анна молчала.
– Герцог – мой лучший, мой ближайший друг, – продолжала государыня, – и кто меня любит, тот должен любить и его.
– При всей моей благоговейной привязанности к вам я не могу даже притворно не то что любить или уважать, но и равнодушно относиться к герцогу Бирону! – воскликнула принцесса Анна.
– Ты так сильно ненавидишь герцога Курляндского?
– Не я одна, ваше величество! Его ненавидит весь двор… его вся Россия ненавидит!
– Анна! Я умею карать непокорных!
– Карайте меня, тетушка! поразите меня всей силой вашего всемогущего гнева, но не требуйте от меня ни любви, ни уважения к герцогу Бирону! Простите мне смелость моей речи; простите мою кажущуюся непокорность вашей священной для меня воле, но есть два вопроса, в которых я бессильна повиноваться вам.
– И эти два вопроса?
– Мое отношение к герцогу и мой брак с принцем Антоном Люнебургским.
– Да? Ты и своего жениха тоже ненавидишь? – улыбнулась императрица такою бледной, больной улыбкой. – В твоей еще молодой душе много места отведено для ненависти!
– Я не ненавижу принца Антона, по крайней мере теперь, пока он – еще посторонний мне человек… Я не имею причин ненавидеть его, но не скрою от вас, что брак с ним является для меня тем же, чем был бы приговор к смертной казни!
– Стало быть, правда, что ты говоришь в своих беседах с приближенными к тебе людьми, что ты скорее взойдешь на эшафот, нежели станешь под венец с принцем Антоном?
– Да, тетушка, истинная правда!.. Я не могу не удивляться зоркости тех лиц, которые так аккуратно подслушивают и передают вам все мои слова, но и отказаться от этих слов я тоже не могу и не хочу! Я действительно говорила их!
– А между тем, должна сказать тебе, этот брак бесповоротно решен!
Принцесса Анна молча
– Я знаю! – продолжала императрица, что ты забрала себе в голову пустую и глупую любовь к графу Линару и что подле тебя нашлись недобросовестные люди, готовые потворствовать этой глупой страсти. Но предупреждаю тебя, что всякая попытка сближения с этим иностранным проходимцем поставит вечную преграду между тобой и мной.
Императрица говорила бойко и оживленно.
Принцесса слушала ее молча, с поникшей головой.
– Ты ничего не отвечаешь мне, Анна? – спросила государыня.
– Что могу я ответить вам? Вы упрекаете меня за чувство, которое если и существует, то глубоко скрыто в моей душе!.. В своем сердце никто не волен; это даже вне царской власти! Я не хочу лгать. Граф Линар мне точно нравится… даже больше того: я люблю его!
– Но я не хочу и не могу поверить, чтобы ты забыла все то, чем обязана мне и тому имени, которое ты носишь, и сделалась действительно… любовницей этого иностранца.
По лицу принцессы разлился румянец.
– А герцог Бирон даже в этом упрекает меня? – с горечью проговорила она.
– Почему ты во всем подозреваешь герцога?
– Потому что никто, кроме него, не осмелился бы вести такие речи пред вами, ваше величество! – смело и прямо глядя в глаза тетке, ответила Анна Леопольдовна. – Только герцог Курляндский, не задумавшись, может заподозрить меня в такой грязи и бросить этой грязью мне в лицо с вашего ведома.
– Я говорю тебе, что вовсе не от Бирона слышала о твоей привязанности к Линару и что относительно твоего полного увлечения я никому не дала веры.
– Благодарю вас за эти милостивые слова! – с глубоким чувством проговорила молодая девушка. – Мне было бы невыносимо тяжело подумать, что вы можете заподозрить меня в таком грязном, смелом обмане! – Говоря это, молодая принцесса опустилась на колени перед императрицей и поднесла ее руку к губам. – Теперь моя последняя просьба к вам, – продолжала она, не вставая с колен. – Выслушайте меня милостиво, не прерывая, и во имя Бога, во имя всего святого в жизни исполните мою просьбу!
– Говори, в чем дело? – произнесла императрица, взволнованная и озадаченная тем горьким, просительным тоном, каким говорила с ней принцесса Анна.
– Откажитесь от мысли о моем браке с принцем Антоном! Снимите с моей души этот непосильный гнет… Снимите с нее этот крест!.. Вы сами были молоды… Вспомните свои юные годы, свои горячие мечты! Ведь мечтали же и вы когда-то?
– Я? Нет, я в твои годы не мечтала. И воли своей у меня не было. Я только слушала и покорялась; в моем нраве никогда не было строптивости… За то Господь возвеличил меня. Для того чтобы жить так, как хотелось мне, чтобы дать волю и сердцу, и уму, я дождалась той минуты, когда стала совершенно самостоятельной. Власть – сила; в ней и мощь, и свобода. И ты можешь дождаться ее, как дождалась ее я. Потерпи; перенеси те испытания, какие посылает тебе судьба, склонись пред ее велениями и терпеливо жди своей доли. В умении ждать – вся людская философия, в нем вся сила, весь вопрос людского счастья. Не отвечай мне ничего теперь! Подумай – и я уверена, что ты не захочешь огорчить меня!..