Тайна Царскосельского дворца
Шрифт:
– Овладейте собой!.. За нами зорко следят!..
– Я ничего… я спокойна! – едва могла произнести принцесса Анна, так было сильно овладевшее ею волнение. – Вы… прочли мою записку? – спросила она во время легкого тура.
– Конечно!
– И вы одобряете тон моего разговора с тетушкой?
– Не совсем!
– Но я была откровенна… я говорила только правду!
– Правда не всегда хороша и удобна.
– А то, о чем я спрашивала вас в моей записке, справедливо?
– Да, мой отъезд решен бесповоротно!
– А я?.. Что же я буду делать? –
– Осторожнее!.. За нами следят! – шепнул ей Линар, кружась с таким веселым видом, что всякому постороннему лицу и в голову не пришло бы заподозрить его в волнении.
– Нет-нет, я не могу покончить на этом наш разговор!.. Приходите сегодня же на заре к старому дубу… Я буду ждать вас там, – взволнованно промолвила Анна Леопольдовна.
– Отлично, я буду там; нам действительно надо еще свидеться, – с радостью в душе, но с вполне невозмутимым видом произнес Линар и, раскланявшись, повел принцессу к ее месту.
– Линар положительно и умнее и приличнее вашей племянницы! – своим обычным резким тоном прошептал Бирон, подходя к императрице и фамильярно наклоняясь к ее уху.
Она подняла на него вопросительный взгляд.
– Он плясал и прыгал, как будто ему ни до чего, кроме этой пляски, и дела нет, тогда как она прямо-таки выдавала себя и своим волнением, и своими влюбленными взглядами!
– Тебе, может быть, так кажется, герцог? – нехотя прошептала императрица.
– Мне никогда ничего не «кажется». Я оттого и герцог, что никогда не ошибался и не ошибаюсь. Я и теперь могу почти безошибочно сказать вам, что голубки назначили друг другу свидание!
– Свидание? Где и когда?
– Этого я еще не знаю, но узнаю наверное и наверное помешаю этому свиданию.
– О, конечно! Я надеюсь на тебя! – ласково заметила императрица, откидываясь усталой головой на спинку своего любимого кресла, которое неизбежно следовало за нею, даже в парадный бальный зал.
Бирон почти с пренебрежением бросил взгляд на ее утомленную, отяжелевшую фигуру. Он, несмотря на свои уже немолодые годы, не знал усталости и не признавал ее в других.
– Устают только дураки и лентяи! – говаривал он обыкновенно, и никогда никто не слыхал от него жалобы на утомление.
А бал шел с прежним увлечением, и оживленный гросфатер принял такие шумные размеры, что сама императрица отодвинулась в глубину зала, чтобы не мешать безумно носившимся парам.
– Точно лошади! – презрительно заметила чопорная герцогиня Бирон, жена временщика, недовольная тем, что ее дочь Ядвига, несмотря на блеск и роскошь своего наряда, проходила совершенно незаметной среди всех своих сверстниц.
– Молодежь! – снисходительно ответил ей муж.
Принцесса Анна, после экоссеза, который она танцевала с Линаром, вся как-то ушла в себя и, видимо, перестала интересоваться балом. Императрица заметила это и подозвала ее к себе.
– Брось эту похоронную мину и танцуй, как все танцуют! – недовольным тоном сказала она племяннице.
Та удалилась, но до конца вечера сохранила свой утомленный
Зато цесаревна Елизавета была обворожительна и покорила все сердца. Даже вечно рассеянный и паривший в облаках граф Остерман, приехавший на бал, по своему обыкновению, в измятом жабо и совершенно грязных перчатках, залюбовался цесаревной и, любезно склоняясь перед нею, заявил, что желал бы быть молодым, чтобы положить свое сердце у ее ног.
– И по этому случаю вы надели бы не измятое жабо и запаслись бы чистыми перчатками? – смеясь, осведомилась она у своего импровизированного поклонника.
Остерман только рукой махнул в ответ и с любопытством оглядел подробности своего действительно не совсем исправного туалета.
В эту минуту граф Линар, почтительно остановившись пред цесаревной, пригласил ее на контрданс.
– Вы опоздали ровно на месяц! – приветливо улыбнулась она в ответ на его приглашение. – Еще только речь зашла об этом бале, как уже все мои танцы были разобраны до последнего. Я даже с графом Остерманом не могла бы протанцевать, если бы он пригласил меня! – рассмеялась молодая красавица.
Старик еще раз махнул рукой.
– Где уж мне танцевать! Я и смолоду на это был не мастер! – заметил он.
– А все-таки танцевали? – рассмеялась цесаревна.
– Ну, разумеется!.. Кто ж это в молодости не прыгал?
– Воображаю, как вы путали все фигуры!
– Да, был тот грех! – рассмеялся старый граф. – Если бы в мое время были такие танцоры, как вот граф Линар, я у них перенял бы; да я что-то таких всепобеждающих не запомню.
– Ваше сиятельство, шутить изволите! – почтительно раскланиваясь со стариком, ответил Линар.
– А вы вот теперь с него пример возьмите и одевайтесь так, как он! – весело подмигнула цесаревна Остерману.
– Где уж нам, старикам! – сказал Остерман, отходя в сторону.
Граф Линар раскланялся и собирался тоже отойти от цесаревны, но она остановила его и спросила:
– Вы сегодня, кажется, не особенно много танцуете?
– Как всегда, ваше высочество. Я не особенно люблю танцы, да и не везет мне сегодня!..
– Не везет? Почему?
– Да вот вы сами изволили видеть! Я хотел иметь счастье протанцевать с вами на прощанье, и мне это не удалось!..
– На прощанье? Почему на прощанье?
– Потому что со дня на день меня могут отозвать к саксонскому двору.
– Так это – правда? – вырвалось у цесаревны, и она сама тотчас же спохватилась в своей неосторожности.
– Что правда, ваше высочество?
– Да то, что я слышала о вашем предполагаемом отъезде.
– Я сам еще ничего положительного не знаю, но это… в воздухе стоит.
– Как в воздухе? – рассмеялась цесаревна.
– Бывают такие слухи, которые предупреждают действительность и которые именно как бы реют в воздухе!.. Я смею уверить вас, ваше высочество, что официально мне никто еще ни слова не говорил о моем отозвании, а между тем я предвижу это, и вы, ваше высочество, как оказывается, изволили уже слышать об этом?