Тайна царствия
Шрифт:
– Всякая плоть сравнима с травой, а ее красота – с полевым цветком, – начала она – Трава высохнет, а цветок увянет, когда Господь дунет на них. Трава высохнет, цветок увянет, а Господь останется на веки вечные. Наш Бог полон тайн.
Она неподвижно смотрела на меня, и лишь искорка сверкала в глубине ее темных глаз; кивком головы я дал понять, что слушаю ее, хотя пока что мне не удалось понять смысл ее слов.
– Господь сказал так: «Тебе, слуге моему, слишком мало восстановить былую славу рода Иакова. Сделаю тебя светом для неверующих, дабы ты всему миру мог поведать о спасении».
Несколько раз она запнулась,
– Так сказал о нем пророк Исайя, и смиренные сердцем помнят это: «Он был презрен и умален перед людьми, муж скорбен и изведавший болезни, и мы отвращали от него лицо свое; он был презираем, и мы ни во что его не ставили. Но он взял на себя наши немощи и понес наши болезни, изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши, наказание за наше умиротворение было на нем, и ранами его мы исцелились. Все мы блуждали, как овцы, и совратились каждый на свою дорогу. И Яхве возложил на него грехи всех нас. Он истязуем был, но страдал добровольно и не открывал уст своих».
Она тряхнула головой, и по ее щекам пробежали слезы; надломленным голосом она продолжала:
– Он сам предался смерти, и ему назначили гроб со злодеями, но он принял на себя все грехи наши и пострадал за грешников.
Мне показалось, что однажды в Александрии я уже читал подобный текст под руководством своего эрудированного друга, но тогда эти слова не нашли во мне никакого отклика. Заплаканная женщина распласталась на полу, прикрыв свое лицо черной вуалью, чтобы я не видел ее боли.
– Я понял то, что ты хотела сказать! – неожиданно воскликнул я – Все свершилось так, как гласили ваши пророки. Однако что это значит?
Она мотнула головой, и из-под черной вуали донесся ее голос.
– Мы сами не знаем и не можем понять, – сказала она – Однако больше не существует множества путей, и у каждого не может быть своего – остался лишь один путь.
Она открыла лицо, и я смог разглядеть его черты.
– О, женщина, как твоя жизнь? Мне кажется, я тебя знаю, – промолвил я наконец.
Утерев слезы, она полностью отбросила вуаль.
– Я тоже знаю тебя, – произнесла она, пытаясь улыбнуться, – поэтому я и пришла сюда. Когда он умирал на кресте, ты ударил скрибу и отогнал тех, кто насмехался над ним.
– Нет, нет! – из скромности возразил я – Ты ошибаешься, я никого не бил! Правда я хотел осведомиться о происходившем у одного из скриб, но он оскорбил меня, тогда я обратился к центуриону. Он и прогнал тех, кто над ним издевался.
Однако женщина отрицательно покачала головой.
– Я собственными глазами видела, как ты в приливе злости ударил богохульника, хотя, будучи чужестранцем, мог ни во что не вмешиваться, – заявила она.
Я решил, что будет лучше прервать этот спор. Во всяком случае, перед смертью царя все происходило в такой темноте, что женщина легко могла ошибиться.
– Кажется, я видел тебя рядом с матерью казненного – уточнил я.
– Да, ты прав, – ответила она – Тебе обо мне уже рассказывали: я – Мария из Магдалы, я повсюду следовала за ним с тех пор, как он изгнал из меня демонов; он позволял мне делать это, несмотря на многочисленные упреки.
И дав волю до этого сдерживаемым чувствам, она протянула в мою сторону руку.
– Говори! – взмолилась она, – Я слышала, что по приказу прокуратора ты побывал в гробнице
Я постарался взвешивать каждое слово, потому что мне не хотелось ни солгать ей, ни ввести ее в заблуждение.
– Надгробный камень был сдвинут землетрясением, и стражники разбежались. Я вместе с центурионом вошел в гробницу, мы увидели, что к плащанице никто не прикасался и только часть, покрывавшая голову, была отодвинута. Но тела мы не обнаружили. Увидев это, я поверил в его воскресение. Чуть позже пришли священники и в бешенстве изорвали плащаницу. И все же я продолжаю верить в то, что он воскрес, только не могу сказать, как это произошло, поскольку до сих пор не видел ничего подобного.
Она слушала, затаив дыхание. Я продолжил рассказ, стараясь быть как можно более точным.
– Естественно, мне известно, что как прежде, так и сейчас существуют тайные церемонии, в ходе которых бога погребают, а затем символично воскрешают. Но, по правде говоря, это всего лишь религиозные мистификации. А что увидела ты, побывав в гробнице до нас? Ты обратила внимание на состояние плащаницы?
Мария из Магдалы опустила голову.
– Когда я пришла туда, было еще совсем темно, – ответила она – Камня на месте не оказалось, и я поняла, что тела там больше нет, однако у меня не хватило смелости войти; кроме того, было так темно, что я ничего не смогла бы увидеть. Тогда я побежала к прибежищу, где скрывались его самые близкие ученики, со мной пошли Симон Петр – большой и крепкий человек, и Иоанн – юноша, которому Иисус доверил заботу о своей матери. Они быстро добежали до гробницы, вошли в нее и убедились, что она пуста; затем, спасаясь от гнева священников, они бросились наутек. Я же расплакалась у входа, а затем заглянула в гробницу. Там было светло, как средь бела дня! Внутри я увидела ангела в сияющих одеждах и с пламенным лицом. Испугавшись, я отступила назад и услышала голос. Я обернулась и увидела перед собой Иисуса, которого поначалу не признала.
Ее рассказ полностью противоречил сказанному стражниками. Она подняла на меня обеспокоенный взгляд и, видя мое сомнение, добавила:
– В том, что я его сразу не узнала, нет ничего удивительного! Как я могла представить себе подобное? Ученики тоже не узнали его, когда на Тивериадском озере увидели, как он идет по воде рядом с их лодкой. Решив, что этот незнакомец похитил тело, я обратилась к нему с упреками и мольбами вернуть его. Тогда он окликнул меня по имени, и я поняла, что это он. Иисус попросил меня кое-что передать на словах ученикам, это вызвало у меня такой прилив восторга, что я не чувствовала под собой ног, когда бежала к ним. Однако никто из них не поверил мне.
Я и сам не верил, подумал, что эта женщина легко впадает в экстаз, поэтому и перепутала порядок, в котором разворачивались события.
– Ты обратила внимание на плащаницу? – настаивал я.
Она удивленно взглянула на меня.
– До разве я могла бы? – сказала она, покачав головой. – Великолепие ангела было так ослепительно, что лишило меня зрения и заставило отпрянуть. Я была в ужасе! Однако если его ученики мне не верят, то женщины полностью доверяют. Ученики все еще боятся за свою жизнь, и от этого страха у них помутилось сознание.