Тайна царствия
Шрифт:
– Если ты не знаешь, что такое грех, то не найдешь нужный путь и дальше будешь жить во мраке, – сказала Марфа – Все люди грешны, даже фарисеи.
– Терпеть их не могу! – со злостью в голосе прервала ее Мария – Они похожи на гробницы: обеляют себя снаружи, а внутри – вонь! Ты, чужестранец, не в счет, если даже не знаешь, что такое грех.
– У вас, иудеев, есть свой закон, – сказал я в свою защиту. – С самого детства вас обучают его заповедям, чтобы вы знали, законно ли то, что вы делаете, или нет.
– Он пришел не для суда над людьми! –
Я горел желанием все это понять, но тщетно.
– Я видел его страдания и смерть на кресте, – возразил я – Он умер как обыкновенный человек. Из тела сочилась кровь, а когда легионер пронзил его сердце, из раны вытекла кровь, смешанная с водой. Он не сошел с креста, и ни один ангел не появился, чтобы покарать палачей.
Мария прикрыла лицо руками и расплакалась. Марфа с осуждением взглянула в мою сторону. Рассказывать им о страданиях их раввина было действительно жестоко с моей стороны, однако я раз и навсегда желал все прояснить.
– Он стал человеком, чтобы появиться на свет, и жил среди нас как человек, – сказала Мария. – Но его деяния нельзя назвать делами простого смертного: тем, кто верил в него, он отпустил все грехи и воскрес, чтобы нам не пришлось жить в скорби. Впрочем, все это пока остается тайной, и мы не сможем тебе этого объяснить.
– Ты хочешь, чтобы я поверил в то, что он одновременно был Богом и человеком? – спросил я – Но это невозможно! Я мог бы допустить существование вездесущего Бога и то, что в каждом из нас имеется его частица, но Бог остается Богом, а человек – человеком!
– Ты напрасно стараешься сбить меня с толку, – сказала Мария – Я знаю то, что знаю, и чувствую то, что чувствую. У тебя тоже есть предчувствие, даже если не понимаешь этого. Да и как бы ты мог в это поверить, если даже мы не можем во всем разобраться? Достаточно того, что мы верим, иначе нам было бы трудно жить.
– Вы верите, потому что любите его! – с горечью возразил я – Но мне трудно полюбить его по одним рассказам.
– Ты – человек доброй воли, – сказала Мария. – Если бы это не было так, я не стала бы ни слушать тебя, ни отвечать на твои вопросы. К этому я могу лишь добавить: он продиктовал нам закон, гласящий: «Возлюби Бога всем сердцем своим и ближнего своего, как себя самого». Любя его, мы любим Бога, который послал его.
Мысль о том, что к Богу можно испытывать любовь, показалась мне весьма странной. По отношению к Богу я мог бы допустить чувство боязни, ужаса или даже почитания, но любовь!.: Что же касается закона любви к ближнему, как к себе самому, он мне показался начисто лишенным смысла, поскольку среди людей существуют
– А кого мне следует считать своим ближним? – спросил я, пытаясь придать своим словам оттенок иронии.
– Он говорил, что все люди – наши ближние, даже самаритяне, которых дети Израиля считают безбожниками. Солнце дарит свои лучи одинаково и добрыми и злыми. Не стоит отвечать злом на зло, и если кто-то ударит тебя по правой щеке, подставь ему левую.
В знак протеста я воздел обе руки и воскликнул:
– Довольно! Еще никогда мне не приходилось слышать столь небывалого учения! По-моему, никто не сможет ему следовать. Но должен признать, что ты, красавица, объяснила мне все намного лучше, чем раввин Никодим.
Мария опустила глаза, а ее руки повисли вдоль тела.
– Даже на кресте, взывая к своему отцу, он просил его простить тех, кто мучил его, – тихо сказала она – Так говорят присутствовавшие при этом.
Спустя какое-то время она попросила:
– И не называй меня красавицей: это приносит мне одну лишь печаль.
– Ты сказал правду, моя сестра действительно красавица! – вмешалась Марфа – У нее уйма женихов! Однако со времени смерти родителей нашим единственным защитником оставался брат; можешь себе представить, как бы нам жилось без него и насколько важно было для нас его воскресение? Поначалу мы очень боялись, потому что фарисеи угрожали прийти из города и забросать Лазаря камнями. Теперь я не думаю, что они станут это делать – ведь им удалось погубить самого Иисуса! Напрасны все мои старания: я не перестаю впадать в уныние! Иисус запрещал мне это! Нужно позабыть о горе, которое мы пережили, когда он вопреки нашей воле отправился в Иерусалим, сказав, что там его ожидает смерть!
Я не очень прислушивался к ее болтовне. Абсурдное учение, поведанное Марией, поражало меня своей невероятностью; я был сыт по горло такой духовной пищей, и мне следовало бы, выразив хулу, навсегда оставить столь бездумный путь! Перспектива видеть в первом же дураке или разбойнике своего ближнего превзошла все мои ожидания! А как позволить кому-то оскорблять себя, даже не пошевелив пальцем?
– Не будем паниковать! – добавила Мария. – И ты, о чужестранец, позабудь о своем беспокойстве! Лучше просто дождаться того, что еще должно случиться. Он сам говорил, что каждый волос у нас на голове сосчитан и что с дерева не упадет ни один воробей без ведома его отца. К чему беспокоиться, если это так?
Я не остался глухим к этим ее словам: точно так же, как прежде, когда я видел различные предзнаменования и не мог им поверить вопреки собственному желанию, так и теперь что-то мне подсказывало, что необходимо, не раздумывая, смириться и дождаться истины. Если я соглашусь, чтобы меня и дальше вели по этому пути, все постепенно прояснится.
Я поднялся и произнес:
– Не хочу вас больше обременять своим присутствием! Спасибо вам обеим за то, что так любезно выслушали меня и ответили на вопросы. Да пребудет с вами мир!